Схватки у Насти постепенно учащались, я, если честно уже не следил за временем. Когда её, очередной раз отпустило, Настя встала, чтобы пройтись по палате, и очередная схватка застала её на ногах. Она уцепилась за спинку кровати и я услышал звук падающих капель. Когда я увидел что под ней расплывается лужа, моей первой мыслью было, что Настя оконфузилась, но она испуганно вскрикнула:
— Мамочки! Лёшка! Воды!
Сестричка чем-то обтёрла ей ноги и, сказав мне чтобы я помог Насте улечься на стол, побежала за Боцманшей. Та пришла через несколько минут и, осмотрев Настю, сказала что всё идёт как надо…
…А дальше началось! Настя, по командам Боцманши, тужилась и кричала, а та её хвалила и говорила, что всё идёт как надо. Господи! Как же это выглядит когда что-то идёт не так?!
В какой-то момент Боцманша сказала Ане, чтобы та надела мне перчатки и, когда та натянула их мне на кисти, сказала, — становись сюда и держи!
Я стал куда она показала и увидел что в Настином хозяйстве торчит покрытый мокрыми волосами бугорок, а вниз стекает тонкая полоска крови. До меня не сразу дошло, что это голова её дочки.
Боцманша, громким, не терпящим сомнений голосом, сказала Насте:
— Ну, головка уже прорезалась. Будем рожать. Давай миленькая! Осталось совсем чуть-чуть!
Настя натужилась и закричала, а Боцманша тихонько сказала мне, — Лови! — и подстраховала мои руки снизу, своими огромными лапищами.
Головка вылезла из Насти, а затем… Я так и не уловил момента, когда у меня в руках оказалась её дочка. Боцманша удовлетворённо хмыкнула, протянув руку ущипнула её за бочок и по ушам ударил громкий крик…
Демидовск
01 число 03 месяца 22 года. 17 часов 37 минут
Настя
Я смотрела на дочку и, чувствовала как меня охватывает, никогда раньше не испытанное чувство счастья, перед которым отступает и боль последних часов, и все неудобства сопровождавшие беременность.
Боцманша похлопала меня по плечу, и удовлетворённым голосом произнесла:
— Вот и всё! А ты боялась! Всё как в учебнике по акушерству.
Затем она с Аней начали возиться с малышкой. Я услышала как она сказала, — Нитку, — а потом, обращаясь к Лёше, — Режь здесь.
Лязгнули ножницы, Боцманша подошла и положила дочку мне на живот, а я, первый раз в жизни, прикоснулась к своему орущему сокровищу…
— Ты как?
Я повернула голову к стоящему возле стола, всё ещё салатного цвета, Лёше.
— Лёша, — мои глаза наполнились слезами, — Лёша… Это… — я всхлипнула, — это моя жизнь!
— А чувствуешь себя как?
Я на секунду задумалась, а потом честно ответила:
— Как из камнедробилки!
Слушавшая наш диалог Боцманша, хмыкнула и, с добродушным ехидством, сказала:
— Ну, вы, красавцы, воркуйте, а я пойду посмотрю как там наша трёхзарядная, — и уже в дверях добавила, обращаясь к Ане, — плацента выйдет — позовёшь.
А я всё своё внимание обратила на малышку. Та продолжала так громко и возмущённо орать, что я совершенно успокоилась насчёт раскрытия её лёгких. Приподняв свою лапочку я, в первый раз встретилась с её удивлённым взглядом. Уставившись на меня она замолчала, а потом начала тыкаться головой и шевелить губами. До меня дошло, что она ищет грудь и я приложила её к правому полушарию… Мамочки! Моё счастье так хватануло меня за сосок, что аж слёзы брызнули из глаз! Я громко ойкнула, но, слава богу, дальше всё пошло нормально. Малышка с наслаждением питалась, а я пыталась проморгать слёзы из глаз. Решив, заодно распечатать и левую я переложила её, сумев, на этот раз подавить вскрик, а когда малышка отвалилась от груди, я вдруг почувствовала горячую струйку на животе. Лёшка хихикнул:
— Поздравляю! Твоё сокровище тебя описяло!
Аня улыбаясь вытерла мне живот, завернула малышку в пелёнку и стала носить её по залу держа в вертикальном положении, а через несколько минут вытерла ей ротик салфеткой и довольным голосом сказала:
— Ну вот, воздушек мы срыгнули, а теперь давай-ка взвесимся, — положила малую на весы и стала передвигать по рейке гирьку.
— Так, три двести, — Аня переложила малую на столик, уперев головкой в бортик и выпрямила той ножки, — а рост пятьдесят. У тебя её приданное где? — обратилась она ко мне.
— В сумке. Лёш, достань там большой пакет.
Демидовск
01 число 03 месяца 22 года. 18 часов 35 минут
Кравцов Алексей
Только что с Настей закончили все процедуры сопровождавшие роды. Аня помогла ей переодеться, а потом вдруг спросила как меня правильно зовут и вручила мне малышку.
— Вот, держи ваше сокровище, сейчас я прикачу каталку и мы отвезём её на второй этаж, восемнадцатая палата ваша, а нам сейчас по-быстрому прибраться и очередная клиентка уже на подходе.
Она вышла в коридор и громко сказала, — Степановна, давай сюда!
В палату вошла пожилая санитарка с тележкой и шваброй от которых ощутимо пахло дезинфекцией. Ласково улыбнувшись Насте и подмигнув мне, она окунула в стоявший на тележке бачок, швабру и принялась энергично протирать пол.
— Давайте ребятки, двигайте в палату, а то там уже очередной папочка нарезает круги вокруг своей благоверной.
Аня вкатила в палату каталку, поставила её вплотную к столу, помогла постанывающей Насте перебраться на неё и, повесив на одну из ручек «родильный чемоданчик», покатила её к выходу. Когда я вышел вслед за ней в коридор, она уже подогнала каталку к дверям лифта.
Увидев моё удивление Аня усмехнулась, — А как ты хотел? Мамочкам после родов ходить крайне нежелательно, а носить их вверх-вниз на носилках…
Загнав каталку в палату Аня сказала:
— Лёш, подержи её ещё минутку, — и стала расправлять постель, а я, нежно держа малышку и поглядывая на неё одним глазом, стал разглядывать обстановку. Палата была небольшой, где-то три на четыре, возле стены стояла широкая кровать с бортиками от изголовья почти до середины. Рядом с ней стояла детская кроватка, а у противоположной стены, в углу, стол для ухода за ребёнком и раковина умывальника. Завершали обстановку небольшой шкаф, бытовой столик с парой стульев и дверь с шутливым пластмассовым барельефом, изображавшим маленькую девочку на горшке.
Закончив с постелью, Аня помогла Насте перебраться на кровать и бросив нам, — Пока, — вытолкала каталку из палаты.
Настя похлопала рукой по кровати рядом с собой, — Давай, клади её сюда, — и я, с замирающим сердцем, положил малышку рядом с ней.
— Что, очень больно?
— Не то слово! — Настя болезненно поморщилась, — Такое чувство будто меня долго пинали берцами, и через раз по интересному месту.
Тут я услышал звук открывающейся двери и оглянувшись встретился взглядом с сестрёнкой и матерью. Одетые так же как и я, они тихонечко подошли к кровати и с тревожно-восхищённым видом уставились на малышку.
