Нет. Я совершенно не понимала, о чем говорит ректор.
Он потер виски.
– Миа, я иногда забываю, что вы пришлая. Видите ли, чем сильнее дар, тем он ярче. И остальные стихии, как бабочки к огню, тянутся к нему. Смотря на вас, я понимаю, что чем дальше, тем сильнее раскрывается в вас потенциал. Ваши стихии не просто яркие, они – словно вулкан, готовый извергнуться и выжечь все на своем пути. А возможно, и вас саму.
Я хмуро молчала.
Ректор покачал головой.
– На испытаниях выбор всегда предоставляется сильнейшей стихии, и выбирает она тоже сильнейшую из тех, кто потянулся на ее свет. После слияния она перестает реагировать на другие стихии, и те тоже затухают к ней. Но до полного выбора она будет гореть, искриться и притягивать к себе. Любовь и ненависть – обе сильные эмоции, и, не получив первую, кто-то может раскрыть вторую. Будьте осторожны, адептка Миа. И постарайтесь ни с кем не сближаться. По крайней мере, пока не определитесь с основной стихией и не научитесь ею управлять в полной мере.
Основная стихия? То есть… У меня тревожно сжалось сердце.
Ши все еще смотрел на меня, продолжая прижимать к себе. Смотрел с напряжением в темных глазах.
– Отпустите меня, магистр Фелис, – тихо попросила я.
– И верно, Ши, отпустите девушку.
Декан нехотя разомкнул объятия. Отступил от меня на шаг. Всего шаг, но я тут же ощутила внезапное одиночество. Будто он не просто отошел, а отстранился полностью, воздвигнув между нами невидимую стену. Обернулась, чтобы увидеть. Отметила только обычное холодное равнодушие на лице. Вероятнее всего, стена всегда была между нами. Учитывая все только что сказанное ректором, декан навряд ли стал бы рисковать собственными чувствами ради моего обучения.
Я повернулась к ректору. Тот смотрел на меня, ожидая вопроса. И я его задала.
– Значит ли то, что вы сказали, что вы видите во мне Хаос?
Филлоу откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди. Минуту пристально вглядывался мое лицо.
– Да, – наконец произнес твердо. – Адептка Миа, в вас есть стихия Хаоса. И она ничуть не слабее огненной. Возможно, вы относитесь к тому редкому случаю, когда в маге прекрасно сосуществуют две основные стихии. Есть такая вероятность. Но возможно и то, что одна из них просто накопилась с годами и далее начнет затухать, оставшись второстепенной. Я ничего не могу сейчас прогнозировать. Ваш магический дар слишком долго был запечатан. Его скопление угрожающе. И чем быстрее вы научитесь им управлять, тем лучше. Декан Ши прикрыл вас от воздействия на допросе, потому что мы с ним не считаем необходимым ставить в известность магистрат о вашей второй вполне дееспособной стихии. Вы понимаете, о чем я говорю, адептка Миа?
Еще бы! Стихийница Хаоса явно не поднимет авторитет академии, скорее наоборот. А все, кто знал и молчал, могут пойти как сообщники. Ректорат будет до последнего скрывать мою приверженность. И только полностью удостоверившись… Что они со мной сделают? Убьют? Навряд ли. Хотели бы, уже давно бы избавились от той, что может принести множество проблем академии. Тогда что они хотят от меня? Чего ждут?
Будто прочитав мои мысли, ректор облокотился о стол и проговорил:
– Вопреки запрету на Хаос, мы, как академия, занимающаяся развитием стихий, не вправе закрывать прямой источник такого уникального дара. Мы будем защищать вас столько, сколько сможем. И постараемся развить в вас все стихии, которые вы имеете.
Все?
Ректор смотрел на меня отрыто.
– С этого дня, помимо основного расписания, вы начнете заниматься и своим Хаосом, адептка Миа. А на испытаниях посмотрим, что из этого получится. Закрывать глаза на явную в вас наследственную линию магии мы не имеем права. Хаос должен иметь право на существование, как бы противозаконно это сейчас не звучало из моих уст.
Я была совершенно растеряна от всего услышанного. Филлоу продолжал:
– С этого дня ваши занятия с деканом немного изменятся. Насколько мне известно, магистр Ши знает кое-что о работе с несколькими стихиями разом. Попробует научить и вас. Но основным вашим педагогом по Хаосу будет… – Ректор оглянулся, ища взглядом нечто в стене справа. – Тот, кто знает о нем больше всех нас.
Сбоку от меня раздался сдавленный кашель. Я повернулась и чуть не обомлела.
Рихтор, он же Дым, он же бывший хранитель, стоял, напялив на морду очки, а на тело накинув серый плащ. И с книгой под мышкой.
– Но это…
– Бывший хранитель академии Рихтор. Нынче поглощенный. Ранее именно он и преподавал в нашей академии Хаос и методы работы с ним. Думаю, и сейчас лучшего преподавателя мы не найдем. Мне стоило больших усилий его упросить. Тем более я знаю, что в годы гонения поглощенных и уничтожения библиотеки Хаоса он как хранитель успел припрятать ценные книги.
Дым довольно хмыкнул. Ректор почтительно улыбнулся ему.
– Чтобы не вызывать дополнительных вопросов, заниматься с ним будете в вашей комнате после основных пар. Подальше от любопытных глаз.
Я все еще пребывала в столь сильной растерянности, что не могла внятно ответить, рада ли я такой вновь открывшейся перспективе или мне нужно время, чтобы… Что? Отказаться? После того как ректор почти приказал мне заниматься второй, не слишком светлой стихией?
– А теперь идите, адептка Миа. Вы свободны.
В полном недоумении я развернулась и вышла из кабинета.
Следом за мной вышел Ши.
* * *
За дверью меня ждали Расс и Ньют.
– Миа! – Оба ринулись ко мне.
Правда, ни одному не удалось ни о чем спросить.
– Адептка Миа и адепт Ньют, ко мне! – холодно приказал высший магистр.
Близнец застыл рядом со мной.
– Что остановился? – поинтересовался декан. – У вас зачет, адепт Расс, ступайте на него.
Парень нахмурился, нехотя отступил и уныло направился по коридору.
Когда скрылся за поворотом, декан хмуро посмотрел на меня и боевика.
Староста с решимостью на лице выдержал взгляд магистра.
– Скажите-ка мне, Ньют, с чего это вы решили учить адептку Мию? – Сталь в голосе Ши заставила меня поежиться. – Не кажется ли вам, что находясь на последнем курсе, стоит уделять больше времени своей подготовке, а не таскать на полигон первокурсниц?
– У меня есть право брать под контроль адептов младших курсов, – твердо произнес староста и подошел ближе ко мне. Встал за спиной.
Декан усмехнулся.
– Однако вы не слишком часто до сегодняшней ночи пользовались этим правом. Я бы даже сказал – никогда!
– Все когда-то происходит первый раз.
Мне кажется, я начала привыкать к зачастую язвительному тону старосты.
