– В самом деле? – пробормотал Кортни безразличным тоном, устремив взгляд на стройную, гибкую фигуру принцессы Зиска, когда та медленно двигалась в окружении обожателей прочь из бальной залы; её золотые юбки сверкали, словно солнце, на полированном полу, и бриллианты распространяли вокруг неё живые искры света, разлетаясь от её платья и от змеи в волосах.
– Да, – продолжал доктор, улыбаясь и потирая руки, – думаю, я нашёл ключ к одной очень интересной загадке. Но я вижу, вы зачарованы, – и не удивительно! Очаровательная женщина эта принцесса Зиска, очаровательная! Вы верите в призраков?
Этот вопрос был задан с такой неожиданной резкостью, что Кортни совсем опешил.
– В призраков? – повторил он. – Нет, не могу сказать, что верю. Никогда не встречал ни одного из них, и никогда не слыхал ни об одном, что не оказался бы фальшивкой.
– О! Я не говорю об обычных призраках, – сказал доктор, сведя свои нависающие брови вместе в задумчивый крестообразный узел маленьких чёрточек над небольшими умными глазами. – Тот призрак, что характерен шотландским замкам и английским усадьбам и что является в традиционном ночном одеянии, вздыхает, кричит, гремит цепями и вволю названивает в дверной колокольчик. Нет-нет! Такой тип призрака происходит от несварения желудка, вместе с крысами и сквозняками. Нет, когда я говорю «призраки», то я имею в виду призраков, которым не нужно дожидаться полуночи, чтобы воплотиться, а затем исчезнуть с криком петуха. Мои призраки вращаются среди нас, в обществе, в течение дней, месяцев, а иногда лет – в зависимости от их целей; призраки, которые говорят с нами, подражают нашим привычкам и поведению, пожимают нам руки, смеются и танцуют с нами и в целом ведут себя неотличимо от людей. Таков мой типаж призраков – «научных» призраков. Их сотни, – ах, быть может, тысячи – в мире на сегодняшний день.
По спине Кортни пробежала холодноватая дрожь; поведение доктора представлялось необычным и жутким.
– Во имя Юпитера! Надеюсь, что нет! – невольно воскликнул он. – Традиционный призрак гораздо более приятная вещь. По крайней мере, знаешь, чего ожидать от него. Но «научный» призрак, что вращается в обществе, похож на нас во всех отношениях, вообще представляющийся человеком и всё же не имеющий в себе ничего человеческого, – это и в самом деле пугающе! Вы же не хотите сказать, что верите в возможность существования столь ужасающего существа?
– Я не только верю в него, – отвечал спокойно доктор, – но я в нём уверен!
Здесь оркестр разразился гимном «Боже, спаси Королеву!», который, как однажды заметил остроумный итальянец, есть кульминация каждого английского праздника.
– Но, Боже, благослови мою душу!.. – начал Кортни.
– Нет, не говорите этого! – призвал его доктор. – Скажите: «Боже, спаси Королеву». Это более по-британски.
– Тогда «Боже, спаси Королеву», – вскричал Кортни нетерпеливо. – Послушайте, вы же не серьёзно, правда?
– Я всегда серьёзен, – сказал доктор Дин, – даже в шутках.
– Да ладно вам, доктор, не говорите ерунды, – и Кортни, взяв его под руку, подвёл к одному из окон, распахнутому в подлунный сад, – можете ли вы, как честный человек, трезво и всерьёз уверять меня, что существуют «научные призраки», каких вы описали?
Низенький доктор оглядел пейзаж, поднял глаза к луне и затем к довольному, но не слишком умному лицу своего собеседника.
– Я бы, пожалуй, не стал обсуждать этот вопрос, – сказал он наконец несколько резко. – Существуют некоторые предметы, связанные с физическими явлениями, о которых лучше бы ничего не говорить; кроме того, какой интерес подобные вещи могут представлять для вас? Вы спортсмен, так держитесь своей большой игры и предоставьте охоту за призраками мне.
– Это не честный ответ на мой вопрос, – сказал Кортни, – уверен, что не желаю никоим образом вмешиваться в ваши исследования, я лишь хочу знать, доказанный ли это факт, что призраки существуют и что они и впрямь обладают такой природой, которая заслуживает определения «научная».
Доктор Дин на секунду замолчал. Затем, протянув вперёд свою маленькую тонкую руку, он указал в ясное небо, в котором звёзды практически терялись в свете яркой луны.
– Посмотрите туда! – сказал он голосом, задрожавшим от неожиданной и торжественной страсти. – Там, на бескрайнем просторе, движутся миллионы вселенных – огромные творения, которые наши ограниченные головы не в состоянии оценить, не начав кружиться, – огромные силы вечно работают, и в их могущественном движении наша земля не более чем песчинка. И всё же гораздо более удивительна, чем их огромные размеры, математическая точность их пропорций, доскональное совершенство их равновесия, изящная точность, с которой каждая часть подходит к другой части, не промахиваясь ни на булавочную головку, ни на волосок. Так, та же точность, что управляет формированием и движением Вещества, контролирует и формирование и движение Духа; и вот почему я знаю, что призраки существуют и, более того, что мы связаны законами тех явлений, что окружают нас ежедневно.
– Признаюсь, я вас совсем не понимаю, – сказал поражённый Кортни.
– Нет, – и доктор Дин хитро улыбнулся. – Я, вероятно, выразил свои мысли несколько смутно. Но обычно меня считают внятным оратором. Прежде всего, позвольте спросить, вы верите в существование Вещества?
– Конечно, отчего нет!
– Верите. В таком случае, вы, не колеблясь, признаете, что есть Что-то – Интеллектуальный Принцип или Духовная Сила, – которая творит и управляет этим Веществом?
Кортни заколебался.
– Ну, полагаю, что должна быть, – сказал он наконец. – Я не церковный прихожанин, а скорее свободный мыслитель, но, конечно, я верю, что за движением Вещества стоит некий Разум.
– В таком случае, – продолжал доктор, – я полагаю, что вы не откажете этому Невидимому Разуму в той же точности пропорций и нерушимом образе действия, каким уже наделили Видимое Вещество?
– Конечно, я не могу отрицать столь разумного предположения, – сказал Кортни.
– Очень хорошо! Предполагая данный аргумент логичным и допуская возможность существования чётко управляющего Разума точно движущимся Веществом, заключим, что не может существовать во всей вселенной такой вещи, как несправедливость?
– Мой дорогой Сократ Возродившийся, – рассмеялся Кортни, – я отказываюсь уразуметь, что́ это всё имеет общего с призраками?
– Это имеет к ним прямое отношение, – заявил доктор с нажимом, – я повторюсь, что если мы допустим это уже заявленное предположение, касательно состава Разума и Вещества, то не может существовать такой вещи, как несправедливость. И всё же очевидно, что несправедливые вещи случаются каждый день, и очевидно, что они остаются безнаказанными. Я намеренно говорю «очевидно», потому что наказание всегда совершается. И здесь вступают в дело «научные призраки». «Мне отмщение, – сказал Господь, – и Аз воздам». И призраки, о которых я говорю, есть божественное орудие воздаяния.
