За ужином принцесса Зиска практически полностью была поглощена тем, что развлекала доктора Дина, сумев пробудить у него весьма острый интерес к Великой Пирамиде.
– На самом деле её толком никогда не исследовали, – говорила она. – Руководители раскопок, которые воображают, что они уже постигли все её секреты, глубоко заблуждаются. Верхние помещения – простые обманки для любопытных; их построили и спланировали намеренно для того, чтобы сбить с толку, и тайн, которые они скрывают, ещё никто не разгадал.
– Вы в этом уверены? – спросил доктор Дин с интересом. – Если это так, не поведаете ли вы нам то, что знаете…
– Я никогда не выдаю своих секретов и не продаю их, – перебила его принцесса с холодной улыбкой. – Я всего лишь женщина, а женщины, как говорят, ни в чём не разбираются. Вместе с остальными представительницами моего пола меня заклеймили непоследовательной фантазёркой; вы, мудрые мужчины, назвали бы мои знания об истории неполными, а факты – не подтверждёнными. Но если вам угодно, я поведаю вам историю строительства Великой Пирамиды и причину крайней нежелательности того, чтобы кто-либо когда-либо отыскал спрятанные в ней сокровища. Вы вольны выслушать мой рассказ с обычной недоверчивостью, свойственной людям; я не стану спорить и обсуждать все за и против с вами, потому что я никогда не участвую в спорах. Ведь это же притча во языцех – женщины никогда не имеют достоверных сведений, они слишком глупы. А мудры только мужчины!
Её тёмный презрительный взор сверкнул в сторону Джервеса и Дензила; но тотчас же она очаровательно улыбнулась и прибавила:
– Не правда ли?
– Мудрость – ничто в сравнении с красотой, – сказал Джервес, – прекрасная женщина способна превратить мудреца в безумца.
Принцесса беспечно рассмеялась.
– Да, и впоследствии он пожалеет о своей глупости, – сказала она. – Он жаждет прекрасной женщины, подобно ребёнку, который хочет луну с неба, а когда наконец он её получает, то тут же забывает. Довольный её унижением он восклицает: «Что же мне делать с такой красотой, которая теперь мне так надоела? Убью-ка я её, да и позабуду; я так устал от любви, а в мире столько женщин!» Вот как жесток ваш пол, монсеньор Джервес, жесток, но в этом он последователен.
– Есть такое понятие, как любовь! – сказал Дензил, быстро метнув взгляд и покраснев.
– В сердце женщины – да! – сказала Зиска, и голос её оказался исполнен нарастающей тревогой и неожиданной страсти. – Женщины любят с такой силой, нежностью и полной самоотдачей! Но их любовь в девяносто девяти случаях из ста пропадает впустую; это щедрость, расточаемая на неблагодарных, драгоценность, брошенная в болото! И если бы в будущем мире не существовало расплаты за разрушенную жизнь любящей женщины, то сам Господь Бог выглядел бы просто насмешником и шутником.
– А Он разве не таков? – иронично заметил Джервес. – Прекрасная принцесса, я бы охотно встряхнул вашу веру в невидимые вещи, но каким образом Господь Бог, как вы его называете, заботится о судьбах каждого отдельного человека в глобальном смысле? Вмешивается ли он в тот момент, когда нож убийцы уже занесён над жертвой? И всегда ли Он вмешивается? Он есть творец полов и тот, кто посеял между ними сильное влечение, которое часто приносит больше вреда и несчастий, чем добра; и какой же барьер по-вашему постановил он между женщиной и мужчиной – её природным убийцей? Никакого! Не считая пустячной добродетельности, которая есть вещь довольно хлипкая и часто ломается при первом же искушении. Нет, моя дорогая принцесса, Господь Бог, если только Он есть, ничего не делает, а только бесстрастно взирает на вселенский хаос творения. И в слепоте и молчаливости всех вещей я вовсе не вижу Господа Бога; мы очевидно были созданы для того, чтобы есть, пить, размножаться и умирать – вот и всё.
– А как же амбиции? – спросил доктор Дин. – Как же вдохновение, которое поднимает мужчину над самим собой и над его материальными потребностями и учит его стремиться к высшим сферам?
– Простой бред сумасшедшего! – стремительно ответил Джервес. – Возьмите искусство. Я, например, мечтаю о том, чтобы написать картину, которая заставит весь мир восхищаться, но я редко улавливаю идею, о которой мечтаю. Я что-нибудь пишу – что угодно, – и мир от этого зевает, а некоторые богатые глупцы покупают её, предоставляя мне свободу написать что-нибудь ещё; и так далее и тому подобное до самого окончания моей карьеры. И я спрошу вас, какую радость это может мне принести? Что значат для Рафаэля эти тысячи человеческих единиц, окультуренных и бестолковых, которые пялятся на «Мадонн» и на прочие его знаменитые картины?
– Ну, нам доподлинно не известно, что это может значить для Рафаэля, – задумчиво проговорил доктор Дин. – Согласно моим теориям, Рафаэль не мёртв, а всего лишь изменил свою форму, быть может, оказался на иной планете и теперь работает там. Вы с таким же успехом могли бы спросить, каково теперь Араксу, этому знаменитому воину?
Джервес неловко поёрзал.
– У вас на уме один Аракс, доктор, – сказал он с вымученной улыбкой, – и в нашем диалоге мы забываем, что принцесса обещала нам рассказать сказку, историю о Великой Пирамиде.
Принцесса посмотрела на него, затем на Дензила и в конце на доктора Дина.
– Вам действительно интересно услышать её? – спросила она.
– Конечно! – ответили все они одновременно.
Она поднялась из-за стола.
– Подойдите к окну, – сказала она. – Вы увидите огромную конструкцию при тусклом освещении; посмотрите на неё хорошенько и попробуйте представить всю глубину земли, на которой она стоит, в виде связанной галереи каменных пещер, внутри которых не ступала нога человека с тех времён, когда Потоп пронёсся по земле и сотворил пустыню на месте древней цивилизации!
Её лёгкая фигура словно расширилась во время этой речи, когда она поднимала тонкую ручку, указывая на громаду, упирающуюся в ясное звёздное небо. Её слушатели молчали с благоговением и вниманием.
– Последняя версия, объясняющая цель возведения Пирамиды, как вам известно, гласит, что её строили с целью защититься от потопа. Это верно. Мудрецы прошлого предсказали времена, когда «восстанут воды и скроют землю», и эти гигантские монументы были спроектированы и выстроены до высоты, которой, как предполагалось, будет достаточно, чтобы остаться над поверхностью воды и чтобы указать место захоронения сокровищницы Египта – всей его мудрости и научных знаний! Всё это находится здесь, под землёй! И там они скорее всего и останутся.
– Но археологи придерживаются мнения, что Пирамиды уже тщательно обследованы, – начал доктор несколько оживлённым тоном.
Принцесса прервала его лёгким жестом.
– Археологи, мой дорогой доктор, такие же, как и весь остальной так называемый «учёный мир»; они работают в одном направлении и, как правило, ему верны. Порой какой-нибудь невероятно блестящий ум предпринимает спонтанную попытку начать работать в иных направлениях, но его немедленно осуждают, назвав сумасбродом или фанатиком.
