– Ладно, так и быть, пошли не в твой!
– А в какой? – задумалась я. – Третьяковку, уж извини, я видеть не могу, раз пять там была. В Пушкинский можно… А, неинтересно, там одни копии. Пойдем в филиал Третьяковки, где искусство двадцатого века. Там еще рядом парк скульптуры под открытым небом, правда, сейчас холодно, особо не погуляешь, а вот летом очень красиво…
– Да я согласен, поехали!
Мы остановились у огромного окна, выходящего на Москва-реку.
– Ну, значит, смотри, – начала я. – Это Петр Первый, вон там – храм Христа Спасителя, а это…
– Надь, – Леня обнял меня сзади и незаметно прижал к себе. – Ты подумала над моим предложением?
– …тот самый парк скульптуры, – закончила я.
– Я тебя не тороплю, но…
– Но давай хотя бы подождем ответа из театра… – растерялась я.
– Что, твое решение будет зависеть от уровня моего благосостояния?
– Мое решение будет зависеть от места твоего проживания!
– Опять ты об этом! – с досадой сказал он. – Это ведь уже детали…
– Ничего себе, детали! Мы, значит, поженимся и продолжим в разных городах жить? Оригинально!
– Ну потом как-нибудь все решится…
– Опять «потом»! Ленечка, такие вопросы или решаются сразу, или не решаются никогда! Нет ничего более постоянного, чем временные трудности, слышал такое выражение?
– Ты так говоришь, потому что меня не любишь совсем!
– Да при чем тут любовь! – запальчиво воскликнула я.
На нас оглянулись немногочисленные посетители, а бабулька-смотрительница очнулась от дремы, поправила очки и сказала скрипучим голосом:
– Молодые люди, ведите себя прилично! Вы в музее находитесь!
– Извините, – успокоил ее Леня и тихо ответил мне:
– При том! Если бы ты меня любила, тебя бы такие мелочи не волновали!
– А вот меня, представь себе, волнуют эти самые «мелочи»! Я снобизмом не страдаю и за Москву не цепляюсь, но пойми, мне в твоей Астрахани просто делать будет нечего. А жить где? У твоих родителей, которые считают, что я их сыночка только обобрать мечтаю? Спасибо!
– Знаешь, – медленно сказал Леня, – я когда в Москву собирался, мне друг посоветовал приехать к тебе домой вообще без звонка, затащить в комнату, закрыть дверь стулом, чтобы мама-папа не помешали, и напрямик спросить, выйдешь ты за меня или нет…
– Что же ты так не сделал? – грустно усмехнулась я.
– Да вспомнил, как ты говорила, что у тебя дома обстановка напряженная, отец выпивает и ты вообще кого-то приглашать боишься…
– А сегодня, кстати, у меня дома никого, – словно невзначай заметила я. – Отец на дачу к друзьям уехал, а мама с подругой по магазинам отправилась, это у них обычно надолго…
– Что же ты молчала? – Леня схватил меня за руку и потащил к лестнице.
До самого дома мы неслись не разговаривая. Едва ввалившись в квартиру, Леня дернул пуговицы моего пальто.
– Подожди, – задыхаясь, проговорила я. – Дверь закрою…
Он вырвал из моих рук ключи, запер дверь и снова повернулся ко мне.
Я отступила на шаг, медленно сняла пальто, ботинки, размотала шарф. Леня, внимательно глядя на меня и уже не торопясь, последовал моему примеру. Сняв верхнюю одежду, я не остановилась, потянула через голову свитер, дернула молнию и переступила через джинсы. Оставшись в одном белье, я замерла. Леня одним шагом пересек прихожую и прижал меня к себе. Его свитер колюче царапнул кожу, но я не отстранилась, а приподняла его. Мои ладони легли чуть ниже спины, а пальцы скользнули за пояс его джинсов. Не без труда справившись с ремнем, я расстегнула пуговицу и взялась за молнию…
Приглушенно заиграл твист из «Криминального чтива».
– Не отвечай, – хрипло сказал Леня.
Но я уже потянулась за сумкой. Опять, что ли, с работы? Нет, ну это уже просто…
– Алло.
– Здравствуйте, девушка, этот номер оставил для связи Леонид Милин…
– Минутку… – сказала я и передала трубку Лене: – Это тебя.
Он удивленно вскинул глаза, и я почти насильно всунула телефон ему в руку.
– Алло, – неуверенно сказал он. – Да, я…
Я подобрала с пола свою одежду и ушла в комнату. Слушать этот разговор было выше моих сил.
Леня вошел за мной буквально через минуту, я едва успела одеться. Так быстро могли только…
– Меня приглашают на второе прослушивание, – сообщил он каким-то замороженным голосом. – В понедельник.
– Подожди, что значит – второе? – помотала головой я.
– Сказали, придет режиссер.
– Тот самый, который друг?
– Сама понимаешь, мне не доложили! Но как же… в понедельник… – растерянно проговорил он. – У меня обратный билет на завтра…
– Ленечка, что ты несешь! – не выдержала я. – Какой билет! Расскажи толком, что тебе сказали!
– Меня хочет посмотреть режиссер, потому что комиссии, проводившей кастинг, показалось, что я идеально подхожу на роль Турио, – послушно доложил он.
– А что, на кастинге режиссера не было?
– Надь, ты что! Это же первичный отбор, неужели режиссер будет ходить смотреть на разных…
– Ладно, это понятно, – нетерпеливо перебила я. – А еще что?
– Собственно, это все, – развел руками Леня. – Ой, а зачем ты оделась? – вдруг заметил он.
– Да подожди ты, – отмахнулась я. – Я что-то ничего не понимаю…
– Ну что ты не понимаешь, – устало вздохнул он. – В понедельник снова иду в театр. Билет надо будет сдать…
– А как же твоя тетушка? – осторожно спросила я.
– Ну договорюсь как-нибудь… А в понедельник, надеюсь, уже что-нибудь решится.
– Вот теперь все понятно, – весело заметила я. – Значит, до понедельника дергаться нечего.
– Угу, – отозвался Леня и хитро посмотрел на меня: – А если нечего дергаться, может, продолжишь то, на чем остановилась?
В понедельник я снова отпросилась с работы, на этот раз в счет будущих отгулов. В театре больше не висело никаких объявлений и стрелок, центральный вход вообще оказался закрыт, и мы пошли к служебному.
– Мы на прослушивание, – сказала я вахтеру.
– Фамилии, – строго спросил он.
– Милин и Александрова.
– Милин есть, – через минуту сообщил он, сверившись со списком. – А вот Александровой…
– Это моя жена, – поспешно сказал Леня. – Пропустите, пожалуйста!
– Жена, говорите? – с сомнением оглядел нас охранник. – Ну ладно, проходите!
