– А я тогда не знал, кто это!
Мы смотрели друг на друга бешеными глазами, набрав воздуха для дальнейшей перепалки.
– О чем мы спорим, – выдохнула я.
– Надь, – он придвинулся и обнял меня одной рукой, – ну я на самом деле думал, что тебе все равно. Ты даже перед моим отъездом не захотела…
– Мне правда было нельзя, – последний раз за сегодняшний день соврала я.
– А сейчас можно? – шепнул он, выпрямившись и шагнув ко мне.
Я оказалась прижата к перилам спиной и растерянно пробормотала:
– Осторожно! Я никуда бросаться не собираюсь, я всего лишь журналист, а не поэт и не писатель…
– Прозаик, – подколол он.
– Про каких заек? – на автомате ответила я.
– Так можно?
– Что, прямо здесь?
– Я из комнаты всех выгоню.
– И толстую?
– Кого?
– Ну девица там к тебе прижималась…
– А, – засмеялся Леня. – Да это Юлька, партнерша моя.
– Ну вот, – ерничала я. – Партнерша у тебя уже есть, зачем еще кто-то?
– Дурочка, – шепнул он, запуская руки под мой свитер.
– Увидят, – дернулась я, но он не отпустил меня, прижался губами к шее.
– Иди выгоняй, – выдохнула я через полминуты.
17
– Я тебя провожу, – все порывался Леня.
– Да не надо, – отнекивалась я.
– Ну хоть до метро, – не отставал он.
А мне, не знаю, почему, хотелось уйти одной. Подумать, наверное, надо было, уложить все в голове. А дорога до метро очень к этому располагала.
…Когда мы вернулись в комнату, народ уже рассосался сам собой, выгонять никого особенно не пришлось.
– Как же я по тебе соскучился, – пробормотал Леня, когда все закончилось.
– Оно и видно, – хмыкнула я.
– Надь, ну не начинай!
– А я и не начинаю, ты сам…
– Перестань! – он зажал мне рот рукой.
Я побрыкалась было, но в узкой общажной кровати особо развернуться не удалось, и я быстро угомонилась. Даже, кажется, задремала, когда раздался стук в дверь.
– Это еще кто? – недовольно поинтересовалась я.
– Сосед, наверно, – вздохнул Леня и полез из постели.
– Подожди, я хоть оденусь, – испугалась я.
– Да я скажу, чтобы он еще погулял, – успокоил он, натягивая джинсы.
Пока они шушукались в дверях – до меня доносились приглушенные смешки – я все-таки поднялась и начала натягивать одежду. Наконец хлопнула дверь, и Леня вернулся в комнату.
– Ты куда? – возмутился он и дернул у меня из рук колготки. Раздался подозрительный треск.
– Ааа!.. – завопила я, разглядывая дорожку дырок. – Как я теперь домой пойду!
– А ты не ходи.
– Ага, тут останусь! С твоим соседом. Устроим групповуху.
– Ты что! – шокировался Леня. – Я сейчас у девчонок спрошу, кто-нибудь даст…
– Ну да, твоя партнерша продаст по спекулятивной цене!
– Надь, не язви, – отмахнулся он и пошел к двери.
– Тройка, – крикнула я ему вслед.
– Что?
– Размер, – пояснила я. – Третий.
– А… – неопределенно протянул он, но переспрашивать не стал.
И ведь правда вскоре вернулся с нераспечатанной упаковкой колготок!
– Черные, – капризно протянула я.
– Ну и что? – озадачился Леня.
– У меня светлые были!
– Ну извините, – развел руками он. – Магазин уже закрывался, не успел выбрать!
– Сколько с меня?
– Ну, значит, во-первых… – Леня начал загибать пальцы.
Я отложила колготки и протянула руку:
– Иди сюда.
В общем, когда я наконец собралась уходить, было уже совсем поздно, поэтому Леня и напрашивался в провожатые. Но я чувствовала, что для одного дня событий многовато, и они нуждаются в раскладывании по полочкам. Терпеть не могу, когда в голове бардак. Хотя, может, так было бы более правильно – и пусть бы там все валялось в куче, пока новые импрессионы не свалятся… Нет, не могу сейчас. Может, когда-нибудь потом…
– Завтра же идем покупать телефон! – заявила я на прощанье.
– У тебя сломался?
– С моим все в порядке. Тебе.
– Да у меня вообще-то уже есть, – сказал он.
– Есть? И ты все равно не позвонил?
– Надь, ну давай не будем по новой!
– Диктуй номер, – вздохнула я.
– Давай я тебя просто наберу.
– Даже в память мой номер забил, – для порядка посетовала я. – И все равно не позвонил…
– Ты что? – возмутился Леня, увидев, что я забиваю в справочник «Ленечка».
– А как ты хочешь? «Леонид»? «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли»?
– Что это?
– Эпиграмма спартанцам, павшим при Фермопилах. А царя их звали Леонидом. А ты темнота, – припечатала я.
– Да куда уж нам, – усмехнулся Леня. – Мы университетов не кончали.
– Оно и видно! А нам вот в университетах задавали. Даже наизусть учили.
– А почему это эпиграмма? Вроде, ничего смешного…
– У них так любая короткая надпись называлась.
– У кого это «у них»?
– У древних греков, – терпеливо пояснила я, старательно сдерживая раздражение. Нет, ну какой же он иногда все-таки…
Так, стоп. Уймись, женщина! Образованием решила блеснуть?
– Да знаю я, – вдруг сказал Леня. – Что, думаешь, я дожил до таких лет и не удосужился поинтересоваться историей собственного имени?
– А что же ты тогда… – задохнулась от возмущения я. – Проверял, да?
– Ну не злись! – он схватил меня и прижал к себе. – Просто ты с таким потешным видом обо всем этом вещала…
Нет, я определенно что-то упустила, он таким не был… Внезапно накатила паника. Господи, что же теперь делать-то? Получается, я его совсем не знаю…
Ленечка что-то почувствовал, встряхнул меня:
– Что случилось?
– Ничего.
– Но я же вижу.
– Я тебя совсем не знаю… – повторила я вслух.
– Не говори ерунды, – неожиданно твердо сказал он.
И я как-то сразу успокоилась.
