– Настало время просить иной помощи. Девочка поправится, но мужчина – мужчина всё ещё во тьме!
И взгляд её подёрнулся облаком сожаления и печали, что смягчило её изящную красоту и придало ей ещё больше неземного, чем обычно.
– Кто они и кто он для вас? – ревниво спросил Риварди.
– Друг мой, было время, когда подобный вопрос от вас я расценила бы как дерзость! – сказала она спокойно. – Но вы сильно рисковали, и ваша удивительная отвага заслуживает прощения многих вещей! – И она улыбнулась, заметив, как он вспыхнул под её пристальным взглядом. – Кто мне этот мужчина, спрашиваете вы? Никто! Уже никто! Когда-то он был для меня всем, хоть никогда об этом и не знал. Что-то внутри него отозвалось ключевой нотой в мотиве всей моей жизни, он был великой иллюзией мечты! Но теперь иллюзия развеяна – мечта рассеялась! Но ради того, чем он был для меня, пусть и только в моих мыслях, я и попыталась спасти его жизнь, не для себя, но для той женщины, которая его любит.
– Эта женщина, которую мы спасли вместе с ним? Которая тоже здесь?
Она утвердительно качнула головой. Глаза Риварди смотрели на неё с ещё большей нежностью, чем когда-либо прежде; она казалась такой хрупкой и похожей на фею, и в придачу такой одинокой. Он взял её маленькую ручку и осторожно поцеловал с учтивым поклоном.
– Тогда, в конце концов, вы научились любить! – произнёс он тихим голосом. – Вы почувствовали это, хоть и уверяли в обратном!
– Мой дорогой Джулио, я и сейчас отрицаю самым искренним образом то, что мир называет «любовью», – отвечала она; – нет более земного и эгоистичного чувства! Чувства, состоящего наполовину из животной страсти, наполовину из личной жажды восхищения, признательности и самоудовлетворения! Да, Джулио, так и есть! И я отрицаю его за все эти составляющие, по правде, это вообще не то, что я понимаю или принимаю за любовь…
– Что же вы понимаете или принимаете? – мягко спросил он.
Её глаза добродушно засветились, и она устремила на него взгляд.
– Не то, что вы могли бы мне предложить, Джулио! – сказала она. – Любовь, по моему мнению, это духовная составляющая нашего бытия, она должна стать полным слиянием двух душ, которые действуют как одна; словно два крыла птицы составляют тело, пригодное для высочайшего полёта, даже до самых небес! Физические связи между мужчиной и женщиной редко бывают выше любой подобной связи у животных; животные не ведают ничего выше этого, но мы – мы должны знать! – Она замолчала, затем продолжила: – Порой бывает величие даже и в физическом смысле так называемой «любви» – такая страсть, как у этой женщины, которую мы спасли, по отношению к мужчине, за которого она готова была умереть; примитивная страсть примитивной женщины в её лучшем проявлении. Подобные чувства – редкость сегодня, мы уже преодолели этот рубеж, и огромный неисследованный мир открылся перед нами – и кто может предсказать, что мы там обнаружим? Может быть, мы ещё познаем то, что все женщины искали с самого начала бытия…
– И что же это? – спросил он.
– Счастье! – ответила она. – Совершенное счастье жизни в любви!
Теперь он, наконец, выпустил её руку.
– Хотел бы я дать вам это! – сказал он.
– Вы не можете, Джулио! Я не создана ни для одного из мужчин!
– Вы не жалеете об этом? – спросил он. – Поскольку, в конце концов, вы всего лишь женщина!
– Так ли это? – пробормотала она, и странная блуждающая улыбка осветила её лицо. – Может быть! А может быть и нет! Кто знает!
Она оставила его озадаченным. Каким-то образом она всегда заставляла его быть более откровенным в своём отношении к ней. Благородная и добродушная, какой она была, она держала его на расстоянии и непреклонно сохраняла своё недоступное положение. Менее деликатный человек, чем Риварди, напустил бы на себя циничность и стал бы утверждать, что её отрицание любви и брака происходит из её собственной неспособности обрести любовь и выйти замуж, но он понимал её лучше. Он был достаточно умён, чтобы заметить редкостную тонкость её физической и умственной организации и характера, – характера, сложившегося таким прекрасным образом, будто нарочно для того, чтобы все прочие женщины казались грубыми и материалистичными на её фоне. Он чувствовал, что она превосходила его духовно и умственно; и сам этот факт оставлял невозможным для него когда-либо подчинить её волю и приручить её к подобострастию семейной жизни. Этот её неустрашимый дух никогда не склонится в подчинении, даже любовь (если она была на неё способна) не заставит её зайти так далеко. И этот спасённый ею мужчина – кто он ей? Как она узнала о том, что ему грозила опасность?
Все эти вопросы Риварди обсуждал с доном Алоизусом, который внимательно его слушал, не обременяя себя никакими ответами. Как бы Моргана ему не доверяла (а она доверяла ему немало), он придерживался собственного мнения.
В течение сорока восьми часов после того, как Моргана вызвала специалиста из Рима, прибыл профессор Марко Ардини, известный по всему миру своими чудесными исцелениями тех пациентов, перед которыми уже опускали руки другие врачи. Он выслушал историю спасения мужчины и женщины от утопления серьёзно и без всяких эмоций, более заинтересовавшись Морганой, с которой он прежде никогда не встречался, а только вёл переписку относительно актуальных научных вопросов. Из чрезвычайно учёного и проницательного тона её писем у него сложилось мнение о ней, как о даме в возрасте, глубоко эрудированной, которая истратила большую часть жизни на учёбу, так что его удивление при виде этой маленькой, нежной девушки, которая приняла его в библиотеке «Палаццо де Оро», было за гранью любого словесного описания; фактически, ему потребовалось несколько минут на то, чтобы прийти в себя от магнетического «шока» после взгляда её голубых глаз и задумчивой улыбки.
– Я буду с вами предельно откровенной, – сказала она после предварительного разговора с этим великим мужем на его родном итальянском языке: – эти двое пострадали от утопления, но не только. Они стали жертвами землетрясения и были выброшены сдвигом пласта земли в глубокую пропасть, залитую водой…
Профессор её прервал.
– Простите, синьора! В Европе в последнее время не было землетрясений.
Она слегка кивнула.
– Не в Европе, нет! В Америке – в Калифорнии произошло чудовищное землетрясение!
– В Калифорнии! – повторил он с удивлением. – Бог мой! Вы же не хотите сказать, что привезли этих двоих из Калифорнии через весь огромный океан?
Она улыбнулась.
– На летучем корабле – да! На самом деле, ничего необычного! Вы не спрашивайте пока об этом, профессор! – и она успокаивающе положила руку ему на плечо. – Мы с вами прекрасно знаем, как важно бывает знать как можно меньше о нашей работе или приключениях, пока кто-либо ждёт лечения и каждая секунда на счету! Я отвечу на все ваши вопросы после того, как вы осмотрите моих пациентов. Девушка – прекрасное создание, к ней начинает возвращаться сознание, но вот мужчина, я боюсь, уже за пределами даже ваших способностей. Идёмте!
