Она указала путь, и профессор Ардини последовал за ней, поражаясь её лёгкой грации и красоте и будучи более чем заинтригованным этим «делом», которое требовало его вмешательства. Войдя в прекрасную комнату, залитую светом и теплом, он увидел лежащую на кровати и слегка опиравшуюся на подушки прекрасную девушку, бледную как слоновая кость, с тёмными волосами свободно распущенными по обе стороны её головы. Глаза были закрыты, и длинные чёрные ресницы прикрывали щёки пушистой каймой; губы имели бледно-красный оттенок, и дыхание медленно и неохотно вырывалось наружу. Профессор склонился над ней и прислушался – сердце билось медленно, но ровно, он нащупал пульс.
– Она выживет! – сказал он. – Повреждений нет?
– Ни единого, – ответила Моргана. – Несколько царапин, но ни одна кость не сломана – ничего серьёзного.
– Вы её осмотрели?
– Да.
– У вас нет сиделок?
– Нет. Меня и моих слуг вполне достаточно. – Голос её стал несколько властным. – Нет необходимости для вмешательства посторонних. Все ваши указания будут выполнены.
Он посмотрел на неё. Лицо его было несколько строгое, нахмуренное от задумчивости и беспокойства; но когда он улыбался, удивительная доброжелательность придавала ему почти красивый облик. И теперь он улыбнулся.
– Нам не потребуется вмешательство, – сказал он, – вы всё сделали правильно! Полный покой, уход и ваша забота – вот всё, в чём нуждается эта пациентка. Она вполне оправится в очень скором времени. Она чрезвычайно красива!
– Видели бы вы её глаза! – сказала Моргана.
И словно эти слова достигли глубин её разума, веки Манеллы затрепетали и приподнялись, великая тёмная прелесть звёзд её души засияла на мгновение, осветив неожиданным блеском бледность её лица, затем они снова закрылись, будто от крайней усталости.
– Великолепно! – сказал Ардини, едва дыша. – И глаза полны жизненного света – она будет жить!
– И будет любить! – добавила Моргана мягко.
Профессор вопросительно поглядел на неё.
– Мужчина, которого она любит, находится в соседней комнате, – продолжила она. – Мы спасли их вместе, если это можно назвать спасением. Его состояние хуже. Только вы можете вернуть его в сознание – я потратила все силы впустую. Если и вам не удастся, то придётся нам оставить надежу.
Она проводила его в соседнюю комнату; войдя в неё следом за ней, он остановился, почти испугавшись, несмотря на его долгую карьеру хирурга, при взгляде на подобную камню фигуру мужчины, который лежал перед ним. Он был похож на раскопанную статую, посеревшую от времени, – прекрасно выполненную статую с властной головой и строгими чертами лица; отросшая борода скорее подчёркивала, чем скрывала несколько жёстокие контуры рта и подбородка. Профессор медленно приблизился к постели и смотрел на это странное чучело человека, пребывая в молчании немало минут; Моргана, наблюдала за ним с трепетным, но молчаливым ожиданием. Для начала он пощупал лоб – он был холоден как камень и неподвижен, он нагнулся и прислушался к сердцебиению – ни трепета, ни стука! Оторвавшись от осмотра, он посмотрела на Моргану, она встретила его взгляд ответным вопросительным взором, который ещё усилила, задав вопрос:
– Мёртв?
– Нет! – отвечал он. – Не думаю. Мужчине такого склада очень непросто умереть окончательно. Благоприятное стечение обстоятельств – и если бы не несчастные случаи, вызванные беспечностью других людей, то он был бы обречён на вечную жизнь. Но, – здесь он замешкался, – если я прав в своём предположении, – конечно, это только первое впечатление, – то смерть стала бы для него лучшим концом.
– Ох, почему вы так говорите? – спросила она с сожалением.
– Потому что мозг безнадёжно повреждён! Этот человек, кем бы он ни был, работал с какой-то химической энергией, влияние которой он не вполне осознавал; всё его тело заряжено её излучением, и именно оно и придаёт его внешности такой неестественный вид, который делает его похожим на умершего, однако он не мёртв. Если оставить его без вмешательства, то он, вероятно, скончается, не приходя в себя, через несколько дней; но если – после всего, что я только что вам сказал, – вы захотите, чтобы я вновь запустил атомы жизни, даже когда механизм уже повреждён, то я смогу устранить то напряжение, которое сейчас парализует клетки, мускулы и нервы, и он будет жить – да! – как и большинство людей без мозгов, он проживёт долгую жизнь, вероятно, даже слишком долгую!
Моргана приблизилась к постели и с торжественной серьёзностью поглядела на неподвижное, беспомощное тело, вытянутое перед ней, словно приготовленное к похоронам. Сердце её сжалось от переполнявших эмоций, она с тоской думала о его блестящем уме, сильной, самоуверенной натуре, которая довела себя до такого раздрая посредством переоценки своих человеческих возможностей. Слёзы навернулись на её глаза.
– О, подарите ему жизнь! – прошептала она. – Подарите ему жизнь ради женщины, которая любит его больше жизни!
Профессор бросил на неё быстрый проницательный взгляд.
– Вы?
Она задрожала при этом вопросе, будто холодный ветер подул на неё, затем, превозмогая минутную слабость, она ответила:
– Нет. Девушка, которую вы только что видели. Он – весь её мир!
Брови Ардини сошлись над мрачным, хмурым взглядом.
– Её мир будет пуст! – сказал он с выразительным жестом. – Мир бесплотный и безрадостный, без света и песен! Кошмарный мир! И таким он будет обречён на существование до самой смерти.
– Вы в этом совершенно уверены? – спросила Моргана. – Может ли кто-либо из нас, даже самый мудрый, быть уверенным хоть в чём-то?
Брови его разгладились, и всё выражение лица смягчилось. Он взял её руку и доброжелательно погладил.
– Синьора, вы знаете не хуже меня, что вселенная и всё в ней отражает закон и порядок. Человек – это маленькая вселенная внутри себя, и если руководящий закон этой системы уничтожен, то остаётся хаос и тьма. Мы, учёные, можем сказать: «Да будет свет», но последующий за этим результат – «и стал свет» – происходит по воле одного только Бога!
– Почему бы Господу не помочь и в этом деле? – предположила Моргана.
– Ах, почему! – сказал Ардини, пожимая плечами. – Что могу я ответить? Мой долгий опыт научил меня, что там, где нарушается закон, Господь не помогает! Кто знает, каким образом эта застывшая человеческая руина нарушила или вышла из подчинения у закона? Я могу сделать лишь то, что предлагает наука…
– И вы это сделаете! – страстно прервала его Моргана. – Вы примените все свои возможности и знания – всё что угодно будет в вашем распоряжении – назовите любую сумму…
Он поднял руки с жестом упрёка.
– Деньги для меня ничто, синьора! – сказал он. – Так же, как и для вас. Главная цель, чтобы работа приносила успешный результат! Не так ли? Да! И только потому, что я не вижу истинного успеха в этом деле, я и мешкаю; успех в данном случае означал бы полное выздоровление этого мужчины и его разума, но жизнь без разума – это не триумф науки. Я могу сделать всё, что предоставляет в моё распоряжение наука…
