— А если я не хочу ждать?!
— Геката не простая девица, чтобы я с ходу мог понять, что она там намудрила с той вещицей, которую ты кокнул!
— Случайно, — поправил его Егор.
— И как все исправить.
— Ты, правда, думаешь, что это обратимо? — он впервые за разговор выразил некую долю заинтересованности.
Повисло молчание, красноречивее любых слов.
То ли друг специально медлил, проверяя на прочность терпение Егора, то ли действительно подыскивал правильный ответ.
И… не находил его.
Легкое потрескивание от газовой горелки разбавляло напряженную тишину.
— Я чувствую себя обычным человеком, — глухо признался Егор. — Это бесит.
Признание далось тяжело. Даже под ложечкой неприятно заныло от собственных слов.
— Я знаю. Но от сущности, что дается при рождении, не так легко избавиться. По крайней мере, я о таком никогда не слышал.
— И это должно меня утешить?
Илларион шумно вздохнул, одним точным взглядом напоминая, что его собственное терпение совсем не безгранично.
— Мантикора — часть тебя, а значит, сосуществовать по отдельности вы не способны. Она не может исчезнуть в никуда. Нам просто надо понять, каким образом вновь наладить связь между вами.
— Звучит многообещающе. Уже есть варианты? Мне пить горячую мочу, бегать голышом при красной луне или соблазнить сотню девственниц?
Одну невинную деву (неудачный опыт Кати и за опыт считать не стоило) он почти соблазнил. Только непонятно почему остановился на полпути, а сейчас вот мучается.
— Последний вариант совсем неплох, но для таких, как ты, он не подходит. Слишком легкая задача. Мы обязательно найдем выход из этого дерьма. Просто наберись терпения.
Егор промолчал, вновь разглядывая прозрачное дно пустого стакана.
Самым необычным в сложившейся ситуации оказалось то, что исчезновение связи с мантикорой беспокоило его намного меньше, чем неистовая тяга к девчонке.
Он жаждал владеть не только ее телом, но и душой, сердцем, мыслями… Взять все возможное! Только так, казалось, можно было утолить этот невыносимый внутренний голод, что требовал полного обладания.
Егор почти уверился, что заболел.
Странной такой, выматывающей хворью.
Катей.
Слишком спонтанно и всепоглощающе. Слишком приятно и расслабляюще. Просто… слишком.
Сбитый с толку, Егор никак не мог решить, хочет ли он продолжать «болеть» или же остро нуждается в принятии «вакцины»?!
Самостоятельно «иммунитет» от Кати, как от всех ее предшественниц в его объятьях, почему-то не вырабатывался.
— Смотрю вот на тебя и думаю, чего тебе не хватает? Пьешь со мной вместо того, чтобы согревать постель той, кого хочешь. Смелость растерял или навыки? Мне стоит дать тебе парочку советов по соблазнению?
— Отвали, — беззлобно буркнул Егор.
Хватило только одного звучания слова «постель», как перед глазами вновь предстала Катя, раскрасневшаяся от удовольствия в его руках. Память услужливо напомнила сладкие стоны, что сейчас прозвучали в ушах так четко, точно он слышал их именно в этот момент.
Егор, стиснув зубы, с шипением втянул воздух. Джинсы вновь натянулись там, где все ныло от болезненной неудовлетворенности.
Чуточку больше настойчивости с его стороны и девчонка отдалась бы полностью, еще там в пещере. Будь на месте Кати другая — Егор не стал бы и минуты медлить, взял бы то, что хотел. Сполна.
Как ни крути, а святым его трудно назвать.
Но когда девчонка смотрела на него своими невинными глазами — все внутри переворачивалось. Прижавшись щекой к его груди, она отдала то, что он никак не ожидал принять.
Книги на Книгоед.нет
Доверие.
Поделилась болью, рассказав все без утайки.
Даже жаль, что он не мог ответить тем же.
Время прошло, смазывая детали его прошлого, но горечь по-прежнему осталась. После Аники в его душе поселилась зловещая пустота. Егор хорошо выучил урок. Женщину можно допускать к телу. Брать, отдавать, насыщаться, использовать, поощрять, одаривать. Но никогда не стоит вручать ей того, что позже может превратиться в оружие, использованное против тебя самого.
Рядом с Катей нажитые принципы давали сбой.
Для нее хотелось стать лучше.
Черт возьми! Он никогда ни под кого не подстраивался! Поздно и теперь начинать!
— Спасибо, — нежно выдохнула Катя, засыпая тогда в его объятьях.
Этот тихий полувздох, полустой, похожий на шелест осенней листвы, вновь раздался в его голове, придя из еще свежих воспоминаний, и заставил нервно вздрогнуть.
Слишком хорошо оказалось быть с ней рядом.
Ласкать. Дарить наслаждение. Взять на себя роль первооткрывателя ее чувственного мира удовольствий.
Даже то, что они не дошли до конца, не смогло очернить впечатлений после произошедшего. Разрядка Кати и в нем отозвалось удовлетворением, точно собственная.
Баюкая ее, Егор не мог избавиться от назойливого ощущения, что он уже заранее проиграл и сдался в плен этим ненужным привязанностям. И это признание самому себе вызвало страх.
С его-то должностью подобные слабости могли оказаться смертельными. А особенно сейчас, когда мантикора не отзывалась и вместо того, чтобы искать выход, как вернуть себе силу, пока недоброжелатели ордена не прознали о «несчастье» главы, он сосредоточился на какой-то человечке.
Нет. Контроль всегда должен быть важнее всего. И если рядом с девчонкой он его теряет, то это только ее вина! И пока контроль не будет восстановлен, Егор не станет испытывать судьбу, находясь рядом с Катей. Он не станет привязываться к ней, не станет общаться… Но и отпустить, не отпустит. Пусть побудет в доме, за его пределами сейчас еще опаснее, чем в особняке. Кто знает, что за сущность высвободило зеркало? А так, он сможет контролировать гостью.
Это и решил после того, как измучил глаза разглядыванием спящей девчонки. Чтобы не терять времени зря, поспешил тогда вернуться в особняк.
Все равно почти светало. Зачем ждать?
Хоть из пролома в скале била лишь непроглядная темень, Егор знал — близится рассвет. Сияние ночесветки потускнело, огоньки замедлили движения, готовясь к дневному сну.
Он аккуратно переложил Катю на еще теплый камень, девчонка лишь томно вздохнула, даже не пошевелившись, и подхватил балетки. Ее ножки успели обсохнуть. Егор обул спящую красавицу и укутал ее в свою джинсовку. Не хватало еще простуду подхватить! После разозлился на себя же за эти простые мелочи, что можно было принять за заботу и рваными, нервными движениями быстро сам собрался в дорогу.
