— Футь прокфлята фантафия фкульптора! — прошипела я, сжимая в зубах заколку. — Тьфу! У кого-то просто голова неправильной формы!
Кое-как я изобразила что-то отдаленно похожее, обещая себе не приближаться к Императору больше чем на двадцать шагов. А что? Мелькнула в толпе, пару раз улыбнулась издали и растворилась.
Трусы были катастрофически велики и постоянно норовили упасть. Стоило мне туго завязать кокетливые бантики на бедрах, как через пару минут шелковые ленты слабели, и трусы лихо слетали вниз. Кокетливые бантики сменились серьезными узлами, как бы намекая, что я — сторонница серьезных отношений! Внушительный мешок между ног, как бы намекал на то, что я готова к любому неожиданному повороту событий.
Ай-я-яй! Бал уже начался! Нужно спешить!
Я посмотрела на свое отражение. Мокрая маска липла к лицу, полупрозрачная воздушная туника просвечивала все, что можно просвечивать, ожерелье холодило грудь, а я тщательно проверяла очередность колец и пальцев. Так, три на правой. Два на левой. Отлично. Красные трусы слегка выбивались из образа, но без них я категорически отказываюсь изображать чью-то любовь!
Совесть призывала меня наконец-то взяться за голову, которая снова норовила съехать с тумбочки на пол. Я подхватила ее и положила на одну руку.
— Дать или не дать … Таков вопрос! — философски спросила я, усмехаясь и глядя на сопли. — Дать ему шанс разглядеть меня получше? Хорошо, давайте проще! Бить или не бить? Вот каков вопрос! Готовься, дорогой. К тебе идет самое большое разочарование твоей жизни!
Внезапно зеркало засветилось, настойчиво требуя моего срочного ответа. Я закатила глаза, глядя на двух женщин, которые с ненавистью глядя друг на друга, тащили к моему алтарю какого-то мужика. Вид у мужичка был уже далеко не презентабельный. Воинственные конвоиры в юбках волокли его под руки, сурово поглядывая на то, как бедолага норовит встать на ноги и улизнуть. «Ну, девочки, ну не надо!», — всхлипывал он, заискивающе глядя в глаза решительным дамам. Такое чувство, что они кота на кастрацию привели! Мужичонка извивался, молил о пощаде, но хрупкие женские руки обещали оторвать ему самое ценное, намекая, что еще одна попытка к бегству, и природа позовет его в следующий раз только по нужде! Только не говорите, что мне его несут в жертву, я вас умоляю!
— Богиня! Рассуди нас! — решительно заявила одна из женщин в ношенном-заношенном крестьянском платье и старом чепце. — Я — законная жена и требую у любовницы деньги за моего мужика! У нас восемь детей! Их нужно на что-то содержать! Мужик — не казенный! Он тоже изнашивается! Тут никакого здоровья не хватит! Кто ему трусы шьет и починяет? Жена! Он же к любовнице чистеньким приходит, сытеньким, холеным, ухоженным? От него же не воняет навозом за версту? Нет! Не воняет! Он к любовнице ни поесть приходит и помыться? Его дома уже накормили и отмыли! Так что пусть платит!
— А я считаю, что жена мне доплачивать должна! — возмутилась любовница, ногой преграждая путь отступления потенциальному источнику доходов. — На мне ее брак и держится! С ней он подыхает, со мной — отдыхает! Иначе бы помер уже!
Мужик смотрел на меня, как несчастный хомячок, которого нужно срочно выпустить на волю из клетки чужих юбок.
— Девочки, — прокашлялась я, глядя на еще один любовный цветочек с любителем перекрёстного опыления. Зеркало показывало, что мужик еще тот связист, ибо наладил контакт с половиной близлежащей деревни. — А ничего, что у него еще… Раз, два, три, четыре!!! Пять!!! Шесть… Семь! Семь любовниц?
— Что?!! — хором заорали дамы, а мужик поник головой, проклиная меня, на чем свет стоит! — Семь? А ну иди сюда!
— Семь — волшебное чи-число…, - блеял ловелас, которого поволокли из храма четыре сильные женские руки. — Богиня просто ош- ош-ошиблась… Я только вас двоих и лю-лю…
Я сглотнула, глядя свой полупрозрачный наряд, который ничуть не прикрывал прелести, а скорее наоборот, выставлял их на всеобщее обозрение, на алые трусы, которые первыми бросаются в глаза, на прическу, которая вот — вот распадется и решительно поняла, что это — капец!
— Невидимость? — стыдливо спросило зеркало, пойдя рябью и показывая знакомый интерьер.
— На мне уже и так платье-невидимка! Куда еще! — всхлипнула я, шагая в зеркальный коридор. Где-то играла музыка, и слышались голоса и смех. Осмотревшись по сторонам, я двинулась в указанном интуицией направлении, придерживая трусы, которые на ходу сползали вниз. Идти приходилось семимильными шагами, чтобы в одно прекрасное мгновенье не потерять их на радость окружающим. Ну, господа, за положенные на меня глаза — ответственности не несу!
Расправив плечи и чувствуя, как ковер заканчивается, а мраморный пол начинает морозить босые ноги, я вошла в толпу гостей, наряды которых отличались куда большей традиционностью, чем мой. Мужская половина приглашенных на столь изысканное мероприятие тут же воспрянула духом. И если за пару мгновений до моего появления в их взгляде читалось что-то отрешенно-аристократическое: «Нет в жизни счастья на земле», то при виде меня взгляд сразу поменялся: «Может, на земле нет, но мы знаем точно, на ком есть!». Один взгляд на разодетых дам, которые не просто почувствовали, но и своими глазами увидели смелую конкуренцию, подсказывал, что скоро мне понадобиться телохранитель, врач широкого профиля и бабка, снимающая порчу и сглаз! Еще бы! То, что мужчины планировали увидеть лишь в конце мероприятия, бросая красноречивые взгляды на груди красавиц, выдавленные вверх тугими корсетами, я демонстрировала в режиме реального времени, бесплатно и без лишних ухаживаний.
Позади меня послышался странный шепотом, на который я нервно обернулась. Музыка внезапно стихла, а гости опустили глаза, негромко переговариваясь между собой. Я нервно обернулась еще раз, сделала шаг вперед, не глядя, а потом почувствовала, как на что-то наткнулась и на что-то наступила. Я осторожно убирала босую ногу с черного сапога, поднимала взгляд вверх, скользя по черному камзолу с застежками-розами. Ничего себе! А я была уверена, что у меня нормальный, средний рост! Что-то мне подсказывало, что черные длинные волосы, которые лежали на широких атлетических плечах — не самая хорошая примета. Любопытные глаза поднимались выше, решив не щадить мою психику, и вот я уже видела знакомое бледное лицо, черную маску на глазах и полуоткрытые от удивления губы.
В тишине, которая тревожно повисла в оживленном до этого момента зале, было отчетливо слышно, как прошуршало чье-то платье. Мгновенья сливались в вечность, а его величество, видимо, ожидало увидеть нечто другое, поэтому стояло, как каменное изваяние, не проронив ни единого звука. Любовь прошла, завяли розы, стихи вдруг обернулись прозой! Сложно было понять, нравится мне такой поворот событий или нет. Сердце билось через раз, я а решила, что с меня достаточно! Развернувшись, я пошла прочь. Полюбовался? Молодец! В мужском внимании у меня недостатка нет. Достоинств, я посмотрела на красноречивые мужские взгляды, кстати, тоже!
Сделав несколько шагов, я внезапно и неожиданно для себя почувствовала, как меня схватили. Мои ноги оторвались от пола, а меня молча прижали к себе, уткнувшись лицом в мое плечо… В абсолютной тишине снова послышался шелест платья.
