— Я одену тебя в бархат и шелка… За маленький кусочек хлеба, я готов бросить к твоим ногам все мое золото… — негромко произнес герой, боясь спугнуть свое счастье.
— Мне не нужно ваше золото, — прошептала Леора. Она казалась такой маленькой, такой нежной, как бабочка. — Мне нужна любовь…
— Я сделаю все, чтобы ты …, - голос путешественника дрогнул, — чтобы ты всегда чувствовала себя любимой… Любимой… Такая маленькая, хрупкая… И как тебя не любить и не беречь… Я — купец… Я прибыл из …
— Так! Погодите! — раздался визгливый голос разгневанной тетки, разрушая все очарование этой милой сцены. Она уверенным шагом приближалась к паре. — А ну пошла прочь от моего мужика! Я тебе все космы повыдергиваю! Купец, говоришь? Богатый? Ну что ж ты мне сразу не сказал! Милый, любимый, единственный! Я тебя сейчас искупаю, накормлю… Брось ты этот кусок хлеба и эту вертихвостку! Я тебе такой пир устрою…
Я прокашлялась, пуская свет, который напомнил мне о том сладком мгновении, когда мир растворяется от одного поцелуя.
— А ну быстро сделала так, чтобы он в меня влюбился! — потребовала тетка, обращаясь к статуе.
— Вы не заслуживаете любви! Прочь из храма! — брезгливо произнесла я, глядя на нее с омерзением. — Здесь не место тем, у кого вместо сердца — кошелек! Молитесь другим богам, чтобы они бросили в него монетку!
— Обман! Кругом обман! Куда ни плюнь, даже боги обманывают! — орала разгневанная просительница, гордо удаляясь со скандалом. Ее визгливый голос слышался, даже когда она покинула храм. — Всем деньги нужны! Видать заплатила деваха, чтобы ей мужика нормального дали! Еще бы! Вы тут дары лопатой гребете!
— Путь будет долгим, опасным… Через льды и леса… Но я сумею защитить, — уговаривал путешественник смущенную Леору, которая снова спряталась за колонну. — Мое сердце выбирает кусок хлеба. Один бесценный кусок хлеба… И маленькую ручку, которая протянула его… Если она согласиться, я буду целовать ее каждый день…
— Я…, - растерялась Леора, с какой-то смущенной нежностью, выглядывая из своего укрытия. — Я служу богине любви… Я поклялась служить ей вечно!
— Понимаю. Спасибо за хлеб. Разреши мне поцеловать твою руку, — тяжко вздохнул путник. Огромная рука взяла маленькую дрожащую ручку, а он склонился и прижался к ней губами. — Меня ждет долгий путь домой.
— Глупая, — прошептала я, глядя на подернутые поволокой слез глаза юной жрицы, которые растеряно смотрели то на остатки статуи, то вслед путнику. — Чего стоишь? Если он уйдет, то навсегда… Это — он…
Леора смотрела на жриц, которые молчали, на розовый свет, струящийся на пустой алтарь, а потом заплакала: «Благослови меня, дорогая богиня!», и бросила из храма. Я видела, как она бежит босиком по ступеням, как он с надеждой оборачивается и ловит ее на руки. Маленькая ладошка провела по обветренному лицу, а Леора смущенно прятала глаза.
— Знаешь, я должен был жениться когда-то на девушке из вашего города… Пару лет назад, мой компаньон предложил мне в жены свою дочь… Я ее даже не видел. Потом, говорят, она сбежала… — произнес путник, обнимая Леору. — Как хорошо, что я не женился тогда… Иначе бы мы с тобой никогда не встретились…
— Ну-ну! Прямо на слезу прошибло! Вижу, тебе заняться нечем, — послышался насмешливый и неприятный женский голос позади, а я обернулась, видя перед собой красивую черноволосую женщину, которая надменно улыбалась. В ее руках были книги, а рядом стояли огромные чемоданы на колесиках. — Как поживаешь? Не ждала? Прибралась, молодец!
— Ты…, - я смотрела на нее, сжимая кулаки. — Ты та богиня! Но… как?
— Именно! — усмехнулась она, а я бросилась в зеркало, но ударилась об стекло. — Тише, зеркало не разбей, дурочка. Смотрю, что сила моя возросла! Все-таки раскачала любовника на храмы? Быстро же ты его окрутила! Я — то думала больше времени уйдет!
Прежняя богиня подошла к листочку с правилами, содрала его со стены, скомкала и швырнула на пол со словами: «Правила для дурочек. Настоящая богиня не следует никаким правилам и делает, что хочет. На то она и богиня! Потом приберешь!».
Она расставляла на полке книги: «Мой женатый любовник-зверь», «Мой любимый садист», «Мой страстный возлюбленный маньяк», «Мой страшный возлюбленный монстр», «Мой жестокий возлюбленный» и какую-то пухлую книженцию «Одна ночь девственницы и магната». Следом за ней появилась еще одна такая же толстая книга "Одна ночь девственницы и магната. В порыве животной страсти", следом третья "Одна ночь девственницы и магната. Садист и его любимая жертва", в которых автор как бы намекал, что девственность — понятие растяжимое.
— Зеркало, — шептала я, гладя блестящую поверхность рукой. — Открой мне проход во дворец! Приказываю! Открой мне …
— Кто ты такая, чтобы ему приказывать? — удивленно спросила богиня, глядя на меня с презрением. Она полюбовалась своей библиотекой, а потом подошла к зеркалу, криво улыбаясь. — Зеркало, скажи мне, кто твоя настоящая хозяйка? Кто здесь богиня любви?
— Ты, о, госпожа, — глухо отозвалось зеркало, а я увидела, как на шее моей предшественницы сверкнул осколок. — Ты — истинная богиня любви!
— Вот и все! Только не спрашивай, откуда я все знаю! Не пугай меня своей тупостью! — усмехнулась она, поигрывая осколком. — Молодец, хорошо поработала! Прямо не ожидала! Но постельная сцена была слаба… Я — то думала, что он тебя просто по стенке размажет, растерзает, словно дикий зверь, изнасилует, свяжет, а там сопли и розовая романтика. Скучно… Так, а почему я тут своими руками порядок навожу? У меня же есть ты! Давай, дорогая моя, раскладывай мои вещи, только бережно! Хотя нет! Постой!
Она смотрела на меня и улыбалась, а я внимательно смотрела на осколок, который по форме напоминал скол волшебного зеркала.
— А теперь, милая, бери в руки вот этот кинжальчик и возвращайся к своему любовничку. Он никого к себе не подпустит, кроме тебя. Давай быстрее, пока он не проснулся. И только попробуй его предупредить. Я сделаю так, что ты умрешь на месте. Так что выбирай. Или его жизнь, или твоя! Согласись, романтично? — усмехнулась богиня, поигрывая кинжалом. — И примет он смерть от любимой своей! А взамен я дам тебе такую любовь, от которой ты будешь в восторге! Должна же быть какая-то награда за твои старания?
Судя по тому, какие книги стояли на полке, «любовь» обещает не просто быть, но и бить.
— Слушай, а тебя случайно по голове не били? А то складывается впечатление, что кто-то переусердствовал с прелюдией! — процедила я, встав между нею и зеркалом и поглядывая на свежее пополнение библиотечных фондов. — Только попробуй!
— А-я-яй, — усмехнулась богиня, глядя на меня снисходительно. — Не позволит она… Ха! Насмешила… Тончик смени! Ты забыла, с кем разговариваешь? Что позволено богине, не позволено смертной. Милая, ты так и не поняла одну простую истину! В справедливость верят обездоленные, в удачу — невезучие, а в любовь — обделенные. Счастливые быстро забывают о тебе, зато несчастные всю жизнь надеются и верят, что однажды ты будешь к ним милосердна! И всю жизнь молятся тебе, носят дары и подношения! Людишки мрут, дары несут, а боги счастливы и знают, что скоро новых нарожают! А что это у тебя тут так все скромно! В богиню любви теперь верит столько людей, а ты тут в двух комнатушках ютилась?
