14 ноября 1432 г. произошло событие, которое резко изменило течение событий: скончалась Анна Бургундская. Она была самым ценным помощником брата, ей удавалось сглаживать противоречия, возникавшие в англо-бургундском союзе. Горе Бедфорда не поддавалось описанию, что не помешало ему в начале 1443 г. взять в жены дочь графа де Сен-Поля, 17-летнюю Жаклин Люксембургскую. Этот поспешный брак оскорбил герцога Филиппа. «Как можно доверять человеку, так быстро забывающему свои обеты?» – горько вопрошал Филипп Добрый своих приближенных. Он уже созрел для примирения с Карлом VII, но хотел выторговать за свою лояльность немалую компенсацию. По Аррасскому соглашению (21.9.1435 г.), выгодному и почетному для бургундского герцога, он, помимо извинений, приносимых ему за убийство Жана Бесстрашного, получал Макон, Понтье, Оксерр, а также города на Сомме с правом их последующего выкупа королевским домом за 400 тысяч ливров. Это означало де-факто и формальное прекращение вассальной зависимости герцога Бургундского по отношению к французскому королю.
И к Арраскому соглашению была причастна Иоланда. Она полагала, что лучше пожертвовать многим, чем потерять все. К тому же французы теперь могли воевать только с англичанами, не опасаясь получить от бургундцев удар в спину. Но Карл тяжело переживал отпадение Бургундии от Франции и затаил обиду на тещу. В это время она уже теряла влияние на своего непостоянного зятя. Он устал от ее авторитарности, хотя она проявляла всю возможную тактичность, необходимую при общении с таким человеком, как Карл.
Имеются мимолетные упоминания об устранении Иоланды от государственных дел. Более того, она вынуждена была удалиться от королевского двора в Сомюр. По-видимому, поэтому ее последние годы покрыты тенью неизвестности.
Но все это произошло потом, много лет спустя.
Никому не дано знать свою судьбу. Не ведая будущего, в 20-х гг. XV века энергичная Иоланда продолжала борьбу за объединение Франции.
В 1428 г. положение дофина Карла и его сторонников представлялось безвыходным и безнадежным. Англичане с их союзниками-бургундцами захватили почти всю Францию, за исключением Орлеана и его окрестностей. В их руках был Париж, их поддерживало большинство церковных сановников.
Казалось, дело Карла могло спасти только чудо. И оно произошло.
Колдунья или святая?
В истории есть немногочисленные случаи, когда один-единственный человек круто изменяет весь ход событий. Один из таких примеров – это появление Жанны в конце уже проигранной французами Столетней войны. Всеми историками безоговорочно признается ее роль не столько воительницы, сколько морального стимула, своего рода талисмана, одушевившего французов в их освободительной борьбе.
Феномен Девы будоражил воображение и привлекал внимание таких гигантов литературы, как Фридрих Шиллер, Бернард Шоу, Анатоль Франс. «Новейшая история не представляет предмета более трогательного, более поэтического жизни и смерти Орлеанской героини», – писал А. С. Пушкин.
Жизнь и смерть Девы никого не оставляла равнодушным. Ее подвигу и судьбе посвящали свои произведения К. Делавинь, Ж. Мишле, Ж. Ануй, ее прославляло и множество менее известных, но искренних авторов.
Первая профессиональная поэтесса Франции Кристина Пизанская во время, когда Жанна была на взлете и славу ее провозглашали по всей Европе, с восторгом писала о девушке, совершившей то, что оказалось не под силу мужчинам: «О, честь какова для женского пола, что Бог возлюбил его так, что когда весь сей великий народ был жалким, как пес, а все королевство являло собой пустыню, он женщину выбрал, чтоб вновь возродить сей народ и вернуть ему силу».
Наряду с восхищением Жанной иронические умы выказывали скепсис; ее объявляли то орудием Господа, то прислужницей дьявола. Вольтер высмеял ее в своей «Орлеанской девственнице»; Шекспир представил ведьмой и колдуньей.
Одни считали ее принцессой, другие доказывали, что она зомби и медиум. Более того, само существование Жанны ставили под сомнение, полагая, что ее подвиги и мученическая смерть – только пропагандистская уловка Валуа, особенно широко используемая во времена Людовика XI. Одна популярная в свое время книжка так и называлась: «Существовала ли Жанна Дарк?»
Церковная литература и просто литература о Жанне д'Арк огромна. На протяжении столетий идет борьба вокруг Орлеанской девы. Это сражение не ослабевает и в наши дни.
Напомним несколько известных фактов.
Англичане неуклонно продвигались на юг с намерением занять Буржское королевство. Захватить его территорию англичанам мешали укрепленные города и замки верных дофину местных властителей, расположенные в долине реки Луары. А в тылу у англичан оказались земли Нормандии, на которых началось что-то вроде партизанской войны. Получившие нормандские поместья англичане, не уверенные в завтрашнем дне, старались выжать из своих французских подданных как можно больше налогов и контрибуций. Крестьяне уходили в леса, создавали отряды сопротивления оккупантам, перекрывали дороги, охотились на английских солдат и особенно на чиновников. «Лесные братья» оттягивали на себя часть английских сил.
И все-таки, хотя и медленно, англичане продвигались вперед. Они осадили Орлеан, главный город герцога Карла Орлеанского, со времени битвы при Азенкуре томившегося в английском плену. Оборону столицы возглавлял его сводный брат, знаменитый Жан Дюнуа, Бастард Орлеанский. Внешне необыкновенно привлекательный, Дюнуа отличался безумной отвагой, неподкупной честностью и истинным благородством. Талантливый военачальник, идеальный рыцарь и просто славный доброжелательный человек, он глубоко переживал неминуемую сдачу Орлеана, своего фамильного гнезда. Жители, измученные голодом, уже послали парламентеров к герцогу Бургундскому, предпочитая сдаться французу, нежели отдать себя на милость ненавистных англичан. Филипп Добрый охотно взял бы город под свою руку, но Бедфорд, ожидающий сдачи со дня на день, этому воспротивился.
«Вместе с городом, – пишут Р. Перну и М. – В. Клен, – на карту ставится и судьба всего королевства: Орлеан – ключ к Южной Франции, а значит, и к Буржу, где за крепостными стенами укрывался тот, кто вот уже семь лет считает, что у него есть права на титул короля Франции, а значит, и к Оксеру, откуда близко до бургундских войск, готовых оказать поддержку англичанам, а там недалеко и до Гиени, где англичане чувствуют себя как дома, что вовсе не свидетельствует об их воинственном духе и стремлении к завоеваниям – ведь аквитанский фьеф, наследство Алиеноры Аквитанской, принадлежит им, и эта феодальная зависимость длится уже почти три века».
И в этот момент явилась она. Непорочное дитя, молодая воительница-девственница, имевшая таинственную связь с могучими представителями нездешнего мира – святыми, – смогла воодушевить религиозных и суеверных французов и внести разлад в ряды столь же религиозных и суеверных англичан. Она так убежденно говорила: «Я послана Богом. Спасение может прийти только от меня», что ей поверили.
Кажется, эти строки – про нее:
И счастием душа обожжена,
С тех самых пор веселием полна
И ясностью, и мудростью, о Боге
Со звездами беседует она,
Глас Бога слышит в воинской тревоге.
И Божьими зовет свои дороги
[27].
Действительно, она считала себя призванной Богом достичь двух целей: снять осаду с Орлеана и короновать дофина Карла в Реймсе. Обе эти задачи она выполнила.
