После ночного происшествия король склонился к милосердию: он пощадил город и запретил грабеж, правда, к тому времени уже нечего было грабить.
Убийство сыновей Хлодомира
Хлодомир еще в 517 году женился на Гунтеке Бургундской. Хроники не останавливаются на ее родственных связях. Это можно объяснить двояко: либо ее происхождение являлось настолько благородным, что не нуждалось в подтверждении, либо оно не имело значения. Но скорее верно первое предположение. Ведь к роду супруги старшего сына королевской четы предъявлялись высокие требования. Возможно, она была дочерью королей Гундобада или Годомара – наиболее вероятно, первого, поскольку носила одинаковое с ним имя. Тогда ее положение во время франкско-бургундской войны было достаточно сложным.
К моменту гибели Хлодомира у него подрастали трое малолетних сыновей: Теодобальд, Гунтар и Хлодоальд. Эти юные длинноволосые Меровинги являлись наследниками обширного Орлеанского королевства с богатыми процветающими городами. Семья Хлодомира, как и других представителей высшей аристократии, обитала в просторном, окруженном газонами и цветниками доме. Шарль Лелон дает описание жилища знатного человека во времена Меровингов: «…дом построен в соответствии с принципами симметрии, крылья фасада изящно закругляются к центру, обрамлены портиками, на которых покоится деревянный этаж; солнце блистает на мраморе, сверкает на золотисто-коричневом гонте крыш». Внутри украшенные колоннами галереи вели в огромный коридор, по обеим сторонам которого располагались многочисленные покои, буфетная, комната, где работали женщины, спальни, обеденные залы и зимняя столовая. Везде царил свет благодаря огромным окнам с витражами, доходящими до изысканных лепных украшений на потолке. Солнце играло на мозаике и мраморе полов, на картинах, украшавших стены, отражалось в воде, каскадами стекавшей с плоских чаш фонтанов. Церковь еще не успела внушить мирянам отвращения к собственному телу, и в высшем обществе были достаточно высоки оставшиеся от римской цивилизации требования к личной гигиене. Через крытую галерею можно было попасть в ту часть дома, где находились баня с подогревом, ванны и фригидарий.
Казалось, осиротевших принцев следовало оставить в уютном доме, где прошли их ранние годы под крылом любящей матери и преданных домочадцев. Однако Гунтека была отстранена от их воспитания, и детей передали под опеку вдовствующей королевы Клотильды. Несчастная женщина теряла то высокое положение, которое могла бы занимать как опекунша наследников Хлодомира. Можно представить себе чувства матери, в одночасье разлученной со своими сыновьями. Наверное, она просила оставить ей хотя бы самого младшего, трехлетнего малыша. Что она испытывала – обиду, недоумение, гнев? Но долго горевать ей не разрешили: Гунтеку желал взять в жены младший брат ее погибшего мужа Хлотарь. Получив вдову, он получил ее достояние – в чем и заключался смысл этого скоропалительного брака. Захватив сокровища покойного, он не поделился с братьями-королями. И все чаще его опасно-изощренный ум задавался задачей завладеть и землями, унаследованными племянниками. Те же мысли волновали Хильдеберта.
Короли сговорились завладеть наследством сыновей Хлодомира.
Последовавшие события представлены в анналах весьма туманно.
То, что такое эпохальное событие, как убийство наследников, лишь констатируется, имеет объяснение. Хроники составлялись клириками, которые представляли собой отдельное сословие и были тесно связаны с аристократией – сильными мира сего. Тем не менее своей спецификой духовенство как бы выходило за рамки общества, преодолевая разницу языков и обычаев, создавая иерархию и общественный порядок, поддерживая моральное единство даже во времена упадка. Поэтому авторы монастырских хроник должны были соблюдать некую историческую индифферентность, назидательность, лояльность к власти, но в то же время не сильно отклоняться от истины. Описания происшедших событий в определенной степени грешили субъективизмом, но в основном передавали факты. Такое беспрецедентное событие, как убийство царственных детей, нельзя было обосновать политической необходимостью или иными рациональными причинами. Поэтому оно и осталось без комментариев.
Братья под каким-то предлогом забрали у Клотильды ее внуков. Непонятно, почему очень влиятельная и имевшая собственное войско королева легко согласилась расстаться с детьми своего старшего сына. Во всяком случае, сведений о том, что она противилась, ни в одном источнике не имеется. Позднее Клотильда была канонизирована, поэтому сама мысль о ее причастности к заговору сыновей считается крамольной. Однако все дальнейшие события подтверждают такое предположение.
Заполучив принцев, Хильдеберт и Хлотарь послали гонцов к вдовствующей королеве с вопросом, предпочитает ли она, чтобы ее внуки были убиты или только острижены? Будущая святая отвечала, что желает, чтобы мальчики избегли позора и сохранили волосы. Руки у братьев оказались развязанными, и они взялись за дело.
Небеса не разверзлись; ни христианский Бог, ни языческие боги предков Меровингов не обрушили на детоубийцу справедливое возмездие.
Каким-то образом верным людям удалось укрыть младшего принца Хлодоальда от гибели в монастыре – свидетельствуют хроники и повторяют более поздние пересказы. Эти сведения вызывают недоумение. «Верные люди» как-то незаметно сумели унести трехлетнего ребенка от убийц, которые намеревались прикончить именно трех принцев? Ведь оставшемуся доставались доли братьев… Весьма странно, что взрослые мужчины это проглядели. Может быть, они прилегли отдохнуть, устав от кровавой работы, и тут-то «верным людям» выпал шанс умыкнуть ребенка? Но, скорее всего, несмотря на пожелание Клотильды, братья-короли решили заменить смерть маленького Меровинга монашеством. В дальнейшем Хлодоальд, или св. Клод, основал близ Парижа монастырь в местности, хранящей его имя (Сен-Клу). Этот случай перехода принца Меровингской династии в духовное сословие был первым, и в то время пример не получил распространения: мешали представления о позоре острижения волос.
На чувствах матери принцев исторические источники того времени не останавливаются. Известно, что Гунтека Бургундская умерла в 532 году, прожив в браке с убийцей своих детей семь лет. Большинство хроник не говорят, что у нее были дети от второго брака, и лишь иногда проскальзывает упоминание о двух сыновьях Хлотаря от Гунтеки, умерших во младенчестве.
После устранения племянников братьям ничто не мешало разделить между собой удел Хлодомира. Хильдеберту, в частности, достались области вокруг Анжера и Нанта к северу от Луары, а также Шартр, Орлеан и Бурж. Хлотарь получил власть над Туром и Пуатье.
Тьерри, не участвовавший в этом бесчеловечном предприятии, тем не менее позже потребовал свою долю в наследстве Хлодомира и получил области Труа, Санс, Оксер и Лимож.
Старший сын Хлодвига, как это было присуще королям Меровингам, проводил жизнь в военных походах, грабил и убивал, вырубал сады и виноградники. Он разорил Овернь, покорил тюрингов, боролся с данами. Предводителем воинственных франков никак не мог быть человек кроткий и милосердный. Но особыми жестокостями, характерными для сыновей Клотильды, он не прославился. К братьям вражды Теодорих не питал: даже не пытался вернуть города, захваченные у него Хильдебертом. Правда, Григорий Турский рассказывает о его намерении убить Хлотаря во время одной из военных экспедиций. Якобы «тайно подготовив вооруженных людей, он пригласил брата к себе для совета. Заговорщики скрывались за занавесом, но Хлотарь заметил их ноги. В результате заговор провалился. Желая замять дело, Тьерри подарил Хлотарю большое серебряное блюдо, но потом, снедаемый жадностью, послал своего сына Теодеберта, сопровождавшего отца в походе, забрать блюдо обратно. Хлотарь вернул блюдо, отказался от продолжения войны и ушел домой». Таким образом, попытка оказалась неудачной. Остается только гадать, была ли она на самом деле. Может быть, этот рассказ – лишь отзвук неприязни Тьерри к жестокому и алчному Хлотарю.
