А после этого случая с деньгами я уже и пытаться уговорить Леху и его боссов согласиться на мои условия перестал. Они обещали, что заплатят за пробную партию в 230 тысяч таблеток, которую привезли из Москвы. Теперь, выходит, обманули. Значит, и потом будут обманывать, значит, они не хозяева своих слов: хотят — дадут слово, хотят — возьмут обратно, когда станет выгодно. Так что и партнеры они оказывались более чем сомнительные, не лучше же того же Марво. В конце концов я сказал, что пока не могу придумать, как организовать все производство в их особняке, и буду думать дальше, а пока надо домой в Таллин съездить по семейным делам.
Задерживать меня насильно Леха и его люди не рискнули, хотя видно было, что злились. Тогда бы ведь точно наши отношения совсем разладились. Потом они еще несколько месяцев названивали мне, напоминали, что деньги за мои таблетки все еще у них и ждут меня, один раз даже снова специального гонца прислали. Но я для себя уже решил, что освоиться на российском рынке не удастся. Конечно, там много возможностей, но и опасностей куда больше, чем в Европе. В Европе люди хотят сами деньги делать и сами торговать, а в России — деньги на других делать и другими помыкать.
Глава XX. Сам себе хозяин
«Общаковские» моему возвращению очень обрадовались. Они понимали, конечно, что если бы я с русскими договорился, на прежних наших общих планах можно было поставить крест. Их партнеры из Петербурга скупали бы почти весь мой товар, а им если что и доставалось бы, то по остаточному принципу. Кроме того, со временем питерские бандиты, наверное, додумались бы и в Европу гнать мой экстази, поскольку там прибыль может быть куда больше. В Европе вообще уровень жизни выше, люди больше развлекаются, и потому таблетки там можно продавать чуть дороже, чем в России, к тому же там не любят очень крепкие препараты, и из того же объема чистого MDMA получается больше готового товара.
В Таллине я задерживаться не стал, через пару дней отправился в Москву налаживать постоянное производство. Поскольку в России таблетки сбывать было нельзя, я решил, что буду там теперь делать только жидкий экстази, который проще и безопаснее переправлять через границу, а перегонять его в порошок и штамповать таблетки уже можно в Таллине.
По приезде в Москву я первое время осматривался, по-прежнему ли за мной так же пристально будут наблюдать, как и раньше. Несколько раз я заметил знакомые машины, но появляться они стали реже. Но ждать, пока они совсем от меня отстанут, и терять время не хотелось, и я взялся за дело, просто соблюдая некоторые предосторожности. Если надо было встречаться с кем-то по делу или закупать что-то нужное, я на полпути бросал машину и ехал или на метро, или на такси. И пока решил не приближаться к гаражу, где стоял таблеточный станок. В Петербурге я Лехе сказал его адрес лишь как место, где спрятал свои таблетки, но не упоминал о том, что у меня там есть база. Но они вполне могли там порасспрашивать обо мне или установить слежку, чтобы выяснить, где и как я работаю. Поэтому надо было искать новое укромное место, куда можно было вывезти оборудование с дачи, поскольку о ней тоже было известно тем, кто за мной следил. Были ли это именно люди Лехи и его боссов или еще кто, можно было по-прежнему лишь гадать. Но роли для меня этого не играло. В первую очередь надо было сделать так, чтобы о моем производстве вообще никто не знал.
Подходящее место я нашел по объявлениям в промзоне километрах в десяти от МКАД. В ангарах и гаражах там располагались фирмы по ремонту и покраске машин, склады автопокрышек и даже небольшой цех по производству туалетной бумаги. На фирму «Универском» я официально арендовал часть одного из зданий, в котором мне отвели две комнаты с отдельным входом. Окна смотрели на глухой забор, под ними никто не ходил, и на запах никто не обратил бы внимания. Хозяину базы я к тому же объяснил, что у меня небольшой бизнес по переработке ароматного масла, которое продаю парфюмерным и фармацевтическим комбинатам.
Получив ключи, я тут же договорился с водителем соседней фирмы, у которого был небольшой грузовик, и поздно вечером, уже почти ночью, мы съездили на дачу за оборудованием. Холодильник, бутыли, баллоны с метиламином, реактор и все прочие инструменты и запасы химикатов мы загрузили в кузов и, как мне показалось, никем не замеченные вернулись на базу.
На следующий день, заехав с утра к знакомому на химзавод в Старой Купавне за кое-какими химикатами и метанолом, я приступил к работе. Поскольку все уже было приспособлено и знакомо, я быстро подключил к сети холодильник, установил в него магнитные мешалки и 30-литровые бутыли, протянул провода, отмерил и залил все необходимые химикаты и уже поздно вечером запустил процесс. Всю ночь до рассвета я бодрствовал у холодильника, осторожно подсыпая ложечкой через крышку реактив и следя за температурой внутри. Когда химикат наконец закончился, я с чувством исполненного долга закрыл двери своей «фирмы», где тихо жужжали работающие мешалки, вызвал такси и отправился на дачу отсыпаться.
На второй день я слил содержимое бутылей в 200-литровый реактор, тут же зарядил их новой порцией химикатов и запустил процесс по второму кругу. Отоспавшись после бдений над холодильником, я слил в канализацию нижние слои из реактора и заполнил подготовленные канистры готовым жидким MDMA. Затем промыл реактор и подготовил все для следующего цикла. Так я проработал почти десять дней, скопив больше ста килограммов чистого как слеза жидкого экстази.
Но теперь возникла другая проблема — как отправить все это в Таллин так, чтобы снова все не потерять. Поначалу я рассчитывал на помощь «общаковских». У них, насколько я слышал, были свои люди на границе в разных местах, причем и с российской, и с эстонской стороны. Но после поездки в Петербург я решил, что этого делать не стоит. Тамошние партнеры Тарассова и Лембы вполне могли как-нибудь подслушать или пронюхать, что я сделал новую партию экстази в России. Тогда, конечно, они бы снова отняли ее в счет штрафных санкций, за то, что опять без разрешения работаю на их территории.
Конечно, можно было попытаться и самому везти товар через Печоры, как обычно. Этим путем я чаще всего курсировал между Москвой и Таллином, когда доставлял людям Марво необходимые химикаты и оборудование. Там и русские, и эстонские таможенники меня хорошо знали, но доверенных людей среди них не было, я всегда все делал честно, оформляя документы, что везу, мол, что-нибудь нужное для обработки прополиса или еще какого-то полезного бизнеса. В принципе, MDMA в жидком виде вполне безопасен в случае даже тщательного таможенного досмотра, на него не натасканы собаки и никак по-другому его определить без специального лабораторного исследования нельзя. Но я решил, что даже при этом везти такую большую партию все же будет рискованно. Учитывая, сколько интриг велось вокруг меня последнее время, запросто на меня могли обратить внимание какие-нибудь люди из спецслужб. Тем более что уже многие знали, производством чего именно я занимаюсь — и «общаковские», и их приятели из Петербурга, а теперь еще и какие-то люди в Москве.
Поэтому я решил привлечь людей, которые не знали о моем нынешнем бизнесе и связанных с ним скандалах. В Кингисеппе под Петербургом у меня был один знакомый, у которого родственник работал на российской таможне в Ивангороде. Собственно, чтобы попасть из Эстонии в Россию и обратно, надо проехать через Ивангород и Нарву, которые разделены лишь рекой. Меня с ним познакомил русский приятель, с которым мы вместе торговали металлоломом еще в 90-е годы и который жил в Эстонии. Этот родственник с таможни брался за нелегальную переправку через границу товаров и среди знакомых считался в этом плане очень надежным человеком, никогда ни у кого груз не пропадал. Однако брал он за эти услуги очень дорого, иногда по несколько тысяч евро, и переправка была довольно медленной, по несколько дней. Поэтому обычно я к нему не обращался. Но теперь среди всех прочих вариантов этот представлялся самым надежным.
