«Что же, погибать, что ли?» — промелькнула страшная мысль, и Вадим почувствовал, что его всего обдало холодом.
Мысли мешались в голове у юноши, словно какой-то туман окутывал его. Вдруг что-то как будто ударило его в темя; Вадим почувствовал, что ему не хватает дыхания, покачнулся и тяжело рухнул с коня на расстилавшийся у его ног зелёный ковёр травы.
Солнце ярко светило с безоблачного неба.
Когда Вадим несколько пришёл в себя, он смутно расслышал совсем близко шум голосов. Много людей говорило разом. Слышались смех, брань, бряцанье железа, лай псов. Порой среди хаоса звуков вдруг прорывалась звонкая весёлая песня.
«Где я? Что со мной?» — подумал Вадим и попробовал открыть глаза.
Но веки его были необыкновенно тяжелы, а во всём теле чувствовалась гнетущая вялость.
— Лежи, лежи уж, — послышался над ним грубый мужской голос, — отлежишься, сам встанешь.
— Да не голоден ли он? — раздался другой голос.
— А вот встанет, тогда и накормим.
Вадим сделал над собой усилие и открыл глаза:
— Пить, — простонал он чуть слышно.
Несколько рук тотчас потянулось к нему с ковшами, полными холодной чистой воды.
— Где я? — прошептал Вадим, утолив жажду и приподнимаясь на локтях.
С удивлением огляделся он вокруг. Впереди, как и перед тем, когда он потерял сознание, расстилалась неоглядная ширь Ильменя. Только вокруг него теперь суетились и копошились люди. Все они были молоды, крепки, сильны. Одежды их были в лохмотьях, лица загорелые, зато каждый имел оружие, какое и в Новгороде являлось редкостью: тяжёлые секиры, мечи, луки с полными стрел колчанами виднелись у всех. Очевидно, это оружие не новгородское, а выменянное у заезжих норманнов.
Вадим заметил, что находится на отлогом берегу неширокой, но быстрой речки. На песке разложены были рыболовные снасти, далее у шалашей дымились костры, на которых что-то варилось в огромных, самодельной работы посудинах.
«Да где же это я? Неужели на Варяжке?» — уже подумал Вадим и тут же убедился, что он находится именно среди тех, кого глубоко ненавидел и презирал, — среди славянских варягов.
Он вспомнил, что упал с коня где-то там, у дубравы, и понял, что истома, волнение, усталость, перенесённый в избушке Мала ужас так повлияли на него, что он вторично за это утро потерял сознание...
Теперь страх снова овладел Вадимом.
Он действительно находился на Варяжке.
Юноше было известно, что здесь очень и очень недолюбливали его род...
— А мы думали, было, что ты и не отдышишься, — громко смеясь неизвестно чему, заметил рослый варяг, принимая из рук Вадима ковш. — Пласт-пластом лежал ты...
— Кабы остался там, так на самом деле бы не отдышался! — подтвердил другой. — Благодари Перуна, что наши молодцы далеко сегодня на ловлю забрались да отдохнуть задумали вон там на бережку!
Говоривший указал в ту сторону, где чернел дремучий лес, в глубине которого жил болгарский кудесник.
— Ты как попал-то туда? Не из здешних ведь сам! Почитай, к нашему Малу колдовать ездил? — посыпались со всех сторон вопросы.
— Нет, так просто, в лесу заблудился, — неизвестно для чего скрыл истинную причину своего появления здесь Вадим.
— А то много новгородских к Малу ездят! А ты также из Новгорода?
— Нет! Не новгородский я!
— Так из какого же рода?
Эти расспросы были Вадиму очень неприятны, но на этот раз он не счёл нужным скрывать и ответил прямо:
— Из Володиславова!
И тотчас же раскаялся в своей откровенности.
Лишь только он назвал свой род, как среди окружавших его молодцов послышались далеко не дружелюбные выкрики.
— Из Володиславова? — покачал головой говоривший с Вадимом варяг. — Не любят нас в этом роду! Сильно не любят! Что только мы им такое сделали? Своих не трогаем, а так бы нас, кажется, со света и сжили ваши...
— Не знаю я... Я ничего, — пролепетал не на шутку перепугавшийся Вадим. — Мне вы не мешаете.
— А уж кабы мы знали, что он из Володиславовых, так и подбирать бы не стали, — довольно громко сказали двое молодцов, в которых Вадим по этому признал принёсших его на Варяжку рыболовов.
— Мы вот здесь живём мирно, — продолжал первый варяг, — ловим рыбу, зверя бьём, а что мы ушли из родов ваших, так до этого никому дела нет. Мы все сами по себе... Здесь поживём, соберётся ватага, и уйдём мы за Нево, к северным людям, вот у вас и спокойно будет.
— Добрые люди, окажите мне милость, — перебил говорившего Вадим, — не держите меня здесь, перевезите через Ильмень к родичам!
— Нет, и не проси об этом! — послышались голоса. — Вон какие тучи над Ильменем собираются, гроза будет...
Вадим в изнеможении снова опустился на землю. Он ушёл тайком и предчувствовал, какой переполох может произвести в доме отца его исчезновение. Не боязнь, однако, в этом случае преобладала в его душе; он думал, что Любуша останется без его пригляда; а кто знает, как воспользуется этим Святогор?..
Старейшинский сын в эту минуту забыл и о мрачном предсказании Мала, и о собственной слабости; снова муки ревности делали его несчастным и жалким.
— Как, неужели же никого не найдётся среди вас, кто бы перевёз меня? — с отчаянием в голосе воскликнул он, оглядывая мрачные лица варягов, окружавших его плотной стеной.
— Если угодно, княжич, так я могу услужить тебе, — раздался вдруг звучный голос.
— Святогор! — воскликнул чуть не с ужасом Вадим.
— Да, я, княжич, неужели ты боишься мне довериться?
— Нет, нет, я готов идти с тобой! — теперь уже с радостью воскликнул Вадим. — Пойдём. Я вполне готов идти.
— Но ведь это сын Володислава! — угрожающим тоном произнёс один из варягов. — Оставь его, Святогор, не стоит он того, чтобы ты ради него рисковал своей жизнью. Гляди, какие тучи на небе!..
— Ничего, я знаю Ильмень! — возразил ему Святогор. — Я не боюсь грозы!..
Он сам спешил на тот берег Ильменя, в надежде повидать свою возлюбленную.
Никакое мрачное предчувствие не шевельнулось в его душе. Он знал, что Вадим не особенно расположен к нему, но всё-таки был далёк от мысли, что оказывает услугу своему заклятому врагу.
18. В объятиях смерти
еобъятной водной пустыней раскинулся среди своих низких берегов старый Ильмень. С средины его зоркий глаз ещё кое-как заметит далеко-далеко на горизонте тоненькую чёрточку — берег, но с одного края на другой ничего не видно. Плещут только мутные валы с зеленоватыми гребешками, и постоянно плещут бурливее Ильменя и озера, пожалуй, нет...
