— Да, это — самое верное средство унять всякое брожение в народе. Прибытие десантов всегда благотворно действует на китайское правительство...
— Нет, господа! — раздался звучный, энергичный голос; это говорил представитель России. — Дело гораздо серьёзнее, чем это можно сейчас думать. Всё, что происходит, зависит не от одного случая. Давно уже в Китае подготовляются события, и нам следует быть готовыми ко всему.
— Ох уж эти русские! — чуть слышно пробормотал Шива. — Зачем ему предупреждать их! Ведь не против России поднимается Китай. Пусть бы они попробовали управиться с ним... О, только одна Япония могла бы тогда снасти европейцев и дополучить то, что было отнято у неё в Симоносекс!
Между тем, дипломаты составили маленький неофициальный совет или, лучше сказать, обмен мыслями. Вызов десанта был решён почти единогласно. Все послы сошлись на том, что это помешать не может.
Прерванный было бал закончился на рассвете. Только с первыми лучами солнца разошлись по своим домам эти беззаботно веселившиеся люди, которых не страшил даже грозный признак народного восстания — так пренебрежительно относились они к китайскому народу.
Весь следующий день
[28] кавалькады европейцев совершали прогулки в Фьен-Той, чтобы посмотреть на задержанных там буянов. Были ли это те, которые нападали на станцию, или другие, совершенно к погрому непричастные, — этим вопросом никто и не интересовался. Явилось новое развлечение, новая цель прогулок, а что же могло быть интересного в пятнадцати жалких людях, которые, скрученные верёвками, были брошены около станции для внушения страха населению.
В эти дни в семействе Кочеровых царило смятение. Василий Иванович, проводив повестку до Тянь-Цзиня, вернулся домой на другой день после первых пекинских беспорядков, и первое, что его встретило дома, это было известие, что его любимица Лена пропала.
То, что Лена не вернулась домой в тревожную ночь, Дарью Петровну не встревожило особенно.
— Ночует у Ситских, — решила она. — Куда же ей было идти в грозу?
Но прошло утро, наступил полдень, а Лены всё ещё не было. Старушка Кочерова начала не на шутку тревожиться.
После полудня явился Вань-Цзы. Обыкновенно сдержанный, молодой китаец казался страшно взволнованным.
— Ваша дочь дома? — было первым его вопросом, едва только он переступил порог дома Кочеровых.
С Леной Вань-Цзы говорил по-французски. Дарья Петровна никакого другого языка, кроме русского, не знала. С ней молодому китайцу приходилось общаться через переводчика. Но прежде, чем ему был переведён ответ Кочеровой, он уже знал, каков он. Испуг, бледность лица и нервная дрожь старушки сказали ему, что Лены нет дома. Он сам почувствовал, как болезненно забилось его сердце.
У него в доме Лены тоже не было!
После того, как они расстались, прислужницы явились в павильон, где оставалась девушка; они принесли ей ужин, устроили постель. Лена казалась очень задумчивой, не сказала им ни слова. Всё это Вань-Цзы знал. Но когда он утром пришёл, чтобы отвезти свою гостью-пленницу в дом её родных, в павильоне девушки уже не было. Ужин остался нетронутым, постель не смятой. Но как Лена могла выйти из павильона — этого Вань-Цзы не мог понять. Чуть ли не впервые сказался азиат в этом кротком, всегда сдержанном человеке. Он грозил жестокими наказаниями всей своей челяди, он разослал людей отыскивать пропавшую, кинулся сам, но нигде даже и следов Лены не было. Его невольная гостья исчезла, как в воду канула. Ужас и отчаяние овладели Вань-Цзы. Он считал себя единственным виновником случившегося, а когда узнал, что Лены ног и дома, он окончательно потерял голову.
— Скорее в посольство, идите в посольство, заявите там, что ваша дочь пропала! — захлёбываясь от волнения, говорил он. — Спешите, чтобы не было поздно.
Дарья Петровна плохо соображала, что, в сущности, так волнует «басурмана». Она лишь смутно понимала, что с её Леной случилось недоброе...
— Что ты, батюшка! Да как это я пойду в посольство? — растерянно говорила она. Да разве меня пустят туда? Вот сегодня Василий Иванович приедет...
Но Вань-Цзы продолжал настаивать. Старушечка быстро собралась, но отправилась не в посольство, а к Ситским, в то семейство, с которым Лена собиралась идти на праздник у французов.
Там она сейчас же узнала, что Ситские не видали Лены даже в глаза...
Как добралась старушка домой, она и сама не помнила. Горе подавило её своей тяжестью. Одна в чужом городе, Дарья Петровна чувствовала себя беспомощно одинокой, не знала, что делать, куда идти, к кому обратиться... На её счастье Василий Иванович возвратился домой в тот срок, в который обещал.
Горе отца не знало пределов.
— Проклятые! Отняли её у меня! — стенал он, бегая по дому. — Где ты? Где ты, моя Лена? Что с тобой?
Но он был всё-таки мужчина. Когда первый взрыв отчаяния прошёл, он кинулся сделать заявление о пропаже дочери. Ему обещали сделать всё, что только можно. Но до того ли было в то время!..
18-го мая под вечер в Пекин вступил соединенно-европейский десант под общим начальством русского военного агента в Китае полковника генерального штаба К. И. Вогака. В Пекине, казалось, воцарилось спокойствие. Боксёры и бездомная голытьба куда-то исчезли. Скопления народа на улицах не замечалось. В десанте, вызванном посланником, казалось, не было никакой необходимости.
Китайские власти пропустили десант с большим Неудовольствием. Они по нескольку раз пересчитывали людей, а когда те вошли в ворота, вдруг задержали багаж. Каждый тюк осматривали с подозрительной тщательностью, словно боялись пропустить скрытые в нём пушки. Наконец всё было улажено. Моряки разошлись по своим посольствам. Жизнь с их появлением сразу приняла другой характер. Небольшой посёлок европейцев заметно оживился. У ворот посольств появились военные караулы. По нескольку раз в день раздавались то барабанный бой, то звуки труб. Присутствие военной охраны отразилось и на обитателях посёлка. Тревога рассеялась, страхи улеглись. Жизнь вошла в свою обычную колею.
XIV
В ПОРТ-АРТУРЕ
о если в Пекине все европейцы беспечно веселились, не предчувствуя никакой опасности, не видя, что китайский Дракон уже раскрыл свою пасть, чтобы поглотить обречённых ему на жертву белокожих людей, то в Порт-Артуре гораздо более были осведомлены о характере положения.
— Эх, не обойтись без свалки! — говорили в порт-артурских кружках.
— Чего только спят там... Получили по семидесяти пяти человек десанта и успокоились... А здесь за них страдай.
Страдать, действительно, приходилось. Несмотря на успокоительные извещения из Пекина, десант в четыре тысячи человек был уже готов, чтобы по первому приказанию пойти на выручку своих в столицу Поднебесной империи. Ежедневно происходили учения, примерная посадка людей на суда, манёвры. Люди были воодушевлены, но неизвестность томила их: дни шли за днями, не принося с собой ничего нового.
