Тогда она поднялась и оправила платье.
– Ты голоден? – Она старалась говорить самым обыденным тоном. Виктор не любил нытья после побоев.
– Я сыт.
Это означало, что он уже подчистил все ее запасы.
От кухонного стола донесся знакомый ей громкий удовлетворенный выдох.
– У тебя был удачный день, Вик? – робко поинтересовалась она.
– Удачный день? Удачный день? Еще бы! – Он напустил на себя загадочный вид. – Дела идут лучшим образом.
Лили переступила с ноги на ногу. Сесть без его дозволения она не решалась, а заняться готовкой не могла ввиду отсутствия в доме продуктов.
Он повернул голову к окну.
«Может, он сейчас уйдет?» – с надеждой подумала Лили.
Но это была ночь летнего солнцестояния, когда много людей гуляют на берегу до рассвета, даже несмотря на дождь. Значит, он будет ночевать здесь?
– Река поднимается. Небось пугает тебя, дуреху. Насылает кошмары, да?
Вообще-то, ночные кошмары прекратились сразу после появления Анны в «Лебеде». Потому что ее сестра не могла находиться одновременно в двух разных местах, рассудила Лили. Но Виктору об этом сообщать не стоило. Ему будет приятно думать, что ее все еще преследуют жуткие видения. Она кивнула.
– Ты ведь боишься воды? А она повсюду. Иногда ее можно увидеть, а иногда нет. Иногда ты знаешь, где она, а иногда не знаешь. Занятная вещь эта вода.
Виктор любил показать себя знатоком. Одним из лучших способов избежать побоев было выказать свое невежество в каком-либо вопросе и дать ему возможность поразглагольствовать. Вот и сейчас он, упиваясь собственной просвещенностью, настроился прочесть целую лекцию.
– Под землей скрыто не меньше воды, чем мы видим здесь наверху, – начал он. – Там есть огромные пещеры, размером с кафедральный собор, наполненные водой. Только подумай об этом, Лили. Представь твою любимую церковь залитой под самый потолок темной и неподвижной водой. А потом представь такое же количество воды, но под землей, натурально подземное озеро. И там таких озер не счесть.
Она смотрела на него недоверчиво. Этого не может быть! Вода под землей? Где это слыхано?
– Там есть фонтаны, родники и колодцы, – продолжил он, зорко следя за реакцией Лили. Ее сердце сильно колотилось, в горле пересохло. – А также подземные пруды. Ручьи, реки и болота. – (У нее уже подгибались колени.) – И лагуны. Хотя ты ведь никогда не слышала о лагунах, да, Лили?
Она покачала головой и представила себе ужасных существ, состоящих из воды, – вроде драконов, изрыгающих воду вместо огня.
– Это удивительное явление природы, Лили. Мы тут занимаемся своими мелкими делишками на поверхности, а внизу, под нашими ногами… – Он указал на свои ботинки. – Там плещутся великие подземные озера.
– Где именно? – спросила она испуганным, дрожащим голосом.
– Да повсюду. Может, прямо под нами. Под твоим домом.
Лили содрогнулась от ужаса.
Он оглядел ее с ног до головы.
«Это еще не все, – подумала она. – Сегодня он этим не ограничится».
Так оно и вышло.
Две странности
А чем закончилась эта ночь в Келмскотте, на ферме Армстронгов? Они засиделись в гостиной допоздна, хотя детям давно уже полагалось спать. На столе горели свечи, и все, кроме Армстронга, были уже в ночных рубашках, но никто и не думал отправляться в постель. Девочка сидела на коленях у старшей дочери, а остальные дети толпились вокруг и наперебой предлагали ей свои любимые игрушки, тогда как Армстронг и Бесс взирали на них со стороны. Мальчики и девочки были в восторге от новенькой, шумно приветствуя любое ее движение, даже когда она всего лишь сонно моргала. Самый маленький из детей, всего парой лет ее старше, протянул девочке свою новую резную игрушку, купленную днем на ярмарке, и, когда она схватила игрушку, радостно закричал:
– Она ей нравится!
Девочки постарше расчесали ей волосы и заплели их в косички, помыли ей лицо и руки и облачили в одну из своих старых ночнушек.
– Она останется с нами? – спрашивали дети в который уже раз. – Она теперь будет жить с нами?
– Робин вернется домой и будет ее папой? – раздался еще один голосок с ноткой некоторого беспокойства по такому случаю.
– Там будет видно, – сказал Армстронг, и Бесс взглянула на него искоса.
На обратном пути с ярмарки, когда они уже достаточно удалились от толпы, Робин передал девочку Бесс, а сам отправился в Оксфорд, ничего не сообщив о своих дальнейших планах или хотя бы о том, когда его ждать на ферме. С того времени Армстронг и Бесс не имели возможности обсудить события на ярмарке так, чтобы их не услышали дети.
У девочки слипались глаза, и дети вокруг нее притихли. Уже засыпая, она ослабила хватку на игрушке, и та упала на пол со стуком, вновь ее пробудившим. Она с изумлением огляделась, сморщила лицо и открыла рот, явно готовая заплакать, и Бесс поспешила взять ее на руки со словами:
– Довольно. Всем спать!
Напоследок дети заспорили по поводу того, в чьей комнате уложат девочку, но Бесс сказала твердо:
– Сегодня она будет спать у меня. Если оставить ее с вами, никто не сомкнет глаз.
Она поручила старшим девочкам проконтролировать отход ко сну малышей и унесла девочку в свою спальню. Уложив ее в кровать и подоткнув одеяло, она тихо пела колыбельную, пока девочка не закрыла глаза, погружаясь в сон.
Бесс осталась сидеть рядом, разглядывая ее лицо и пытаясь найти в нем какое-то сходство с собой. Она также искала в этом лице черты Робина, черты других ее детей. Но даже не вспомнила о нем – о человеке, зачавшем Робина до их с Армстронгом свадьбы. Уже много лет назад она погребла это лицо в самых темных глубинах памяти и выкапывать его оттуда не собиралась.
Она вспомнила письмо, с которого все началось, – мелкие клочки в кармане Робина, из которых они с мужем безуспешно пытались составить связный текст. «Алиса, Алиса, Алиса», – без конца повторяла она тогда. Это имя и сейчас вертелось у нее на кончике языка, но произнести его вслух почему-то было затруднительно.
Убедившись по ровному дыханию девочки, что та крепко спит, Бесс тихо вышла из спальни.
Армстронг сидел в кресле перед нерастопленным камином. Было что-то нереальное в этой сцене: Бесс в ночной сорочке, ее муж в выходном костюме, огоньки свечи среди тьмы, холодный очаг и влажная духота долгого дня за окном. Армстронг рассеянно вертел в пальцах деревянную игрушку.
Она ждала, когда он заговорит, но он был слишком занят своими мыслями.
– Это она? – спросила Бесс. – Это Алиса?
– Я думал, ты уже это выяснила. С помощью женского инстинкта или твоего «всевидящего ока».
Бесс пожала плечами и дотронулась до повязки:
