Сам Саладин сражался в окружении личной охраны – мамлюков: солдат-рабов, которых еще детьми похищали в азиатских степях и воспитывали воинами. Они носили поверх доспехов желтые шелковые одежды такого же цвета, как у султана. «Всегда окружая своего господина, они единодушно стараются защитить его от зла и до самой своей смерти не покидают его», – так описал их Гийом Тирский
[284]. Как и тамплиеры, эти самоотверженные люди были умелыми воинами и не покидали поле битвы, даже когда поражение представлялось неизбежным. «Часто бывает так, что, пока остальные спасаются бегством, почти все мамлюки погибают»
[285].
При Монжизаре их пало великое множество. Тех сарацинов, кто пытался бежать, бросив доспехи и оружие, христиане преследовали многие километры по коварной трясине, называвшейся Болото скворцов. Более сотни ценных доспехов собрали франки на поле битвы после сражения. Саладин избежал смерти, но его ждало позорное отступление в Египет. Подгоняемые зимней непогодой, его люди шли, страдая от жажды и голода и оплакивая погибших друзей, а его караваны по дороге в Каир ограбили бедуины. Это было одно из самых серьезных поражений, которое когда-либо терпел Саладин, и он много лет не мог забыть пережитое унижение: оно требовало отмщения
[286].
Восемьдесят тамплиеров из гарнизона Газы, сражавшиеся при Монжизаре, разделили славу «счастливой победы над неисчислимой ордой сарацинов», как назвал ее магистр госпитальеров
[287]. Немногие знали, что орден Храма внес вклад в эту победу не только на поле боя, но и с помощью хитрости. В сражении участвовали два сына племянника Саладина Таки ад-Дина. Один из них, Ахмад, «очень красивый юноша», у которого только начала пробиваться борода, сумел поразить христианского рыцаря стрелой, но вскоре был убит
[288]. Со вторым, которого Абу Шама назвал Шахиншахом, история была гораздо сложнее. Еще до битвы к нему в Дамаске явился тайный агент тамплиеров. Этот человек сумел убедить Шахиншаха в том, что в обмен на обещание верности король Балдуин готов сделать его правителем Каира вместо двоюродного деда.
Несмотря на очевидную невозможность того, чтобы прокаженный король сумел изгнать Саладина из Египта, не говоря уже о том, чтобы назначать ему преемников, простофиля во все это поверил, и агент из Дамаска даже передал ему документы, якобы дающие возможность перейти на сторону христиан. Позже, когда Шахиншах согласился на личную встречу с представителем другой стороны, его повели по садовой дорожке в «уединенное место», а там передали тамплиерам, которые заковали его в цепи и увезли в заточение.
При всем своем прославленном военном мастерстве тамплиеры готовы были прибегать и к хитрости. И они сделали это в 1177 году, чтобы помочь остановить Саладина, когда тот предпринял первую серьезную попытку вторгнуться в королевство франков. Но султан Сирии и Египта не привык терпеть поражения.
* * *
За рекой Иордан, между долиной Хула и Галилейским морем, в месте под названием брод Иакова на склоне холма строился новый замок крестоносцев. Землю под него отвели в октябре 1178 года по приказу короля Иерусалима, после чего за полгода был заложен фундамент и начали возводиться стены «необыкновенной толщины и надлежащей высоты»
[289]. Местоположение новой крепости было не только стратегически выгодным, но и освященным библейской историей: именно здесь ветхозаветный патриарх Иаков остановился, чтобы разделить стан свой на две половины, отправил посланников к мстительному брату Исаву и боролся с ангелом Божьим, который повредил ему бедро
[290]. Мусульмане называли это место «бродом плача» и почитали его не меньше, чем христиане. Практическая же его ценность заключалась в том, что этот брод через реку Иордан был ключевой переправой на одной из главных дорог между Акрой и Дамаском и частью гораздо более долгого караванного пути, который назывался Via Maris («Приморский путь») и соединял Египет с Месопотамией. Больше того, этот путь представлял собой важнейшую центральную часть торгового маршрута от Китая до Марокко.
Переправа у брода Иакова слыла опасным местом, где легко было угодить в засаду разбойников. Они нападали на путников, грабили их, после чего скрывались в горах за долиной Завулона. Проехать по дороге без охраны было почти невозможно. Новая крепость с постоянным гарнизоном смогла бы обеспечить безопасность паломникам и торговцам, путешествующим через христианскую Палестину, а также стала бы препятствием на пути вторжения из Дамаска, который находился всего в дне езды. В свете прошлогоднего рейда Саладина на Иерусалим это было особенно актуально.
Строилась крепость на средства короны и ордена Храма. Всю зиму 1178–1179 годов каменотесы работали над возведением стен, а разъезды франкских солдат охраняли дорогу и склоны холмов, устраивая засады на разбойников и безжалостно расправляясь с ними. К апрелю 1179 года были готовы три четверти фундаментов, стена с пятью воротами и одной башней, печь и резервуар для воды. Строители продолжали усердно работать лопатами и мотыгами и бегать с тачками между грудами камней, извести и гальки
[291]. Поскольку другие части королевства нуждались в его внимании, Балдуин IV возвратился в Иерусалим и передал незавершенную крепость Одону де Сент-Аману и рыцарям Храма, чтобы те достроили ее, заселили и обороняли.
Дел было еще много: планировалась вторая, внешняя стена, ров и проездные башни, соединяющие два внутренних двора. Поэтому рядом с рыцарями и сержантами, которые составляли военный гарнизон, жили еще сотни людей: каменщики, архитекторы, кузнецы, мечники, оружейники и пленники-мусульмане, работавшие на стройке
[292]. Около полутора тысяч человек стояли лагерем за стеной. Орден был в состоянии финансировать это масштабное строительство и содержание крепости благодаря тому, что получил права на земли вокруг нее. И хотя она была еще не полностью завершена, все необходимое в ней имелось, и она могла служить своей цели
[293].
Не прошло и нескольких недель после того, как над стенами крепости подняли знамя тамплиеров, как ее укрепления были испытаны на прочность. Крупное строительство не могло остаться незамеченным Саладином. Он верно оценил возведение крепости как попытку изменить баланс сил в регионе между христианской Акрой и мусульманским Дамаском. Кроме того, это было оскорбление: латиняне строили на земле, которая считалась у мусульман священной. Почти сразу после того, как король Балдуин и его свита покинули брод Иакова, Саладин пришел со своей армией в Банияс – ближайший к крепости город – и, по свидетельству Ибн аль-Асира, «оставался там некоторое время, совершая налеты на земли франков»
[294]. Ибн аль-Асир слышал, что султан предложил за прекращение строительства шестьдесят тысяч динаров, но предложение было отвергнуто
[295]. Поэтому за несколько дней до праздника Троицы, 27 мая 1179 года, Саладин решил силой заставить тамплиеров покинуть крепость.
