Внизу теснились крыши мастерских, домов, церквей, башен и лавок, окружавшие стоящую в центре цитадель. На юге и западе она омывалась морем, а на северо-востоке отделялась мощной стеной от песчаной равнины. Акра была одним из крупнейших портов Святой земли и главной торговой гаванью побережья. Город поразил андалусского мусульманского поэта и путешественника Ибн Джубайра, описавшего его как «столицу городов франков в Сирии, где в гавани паруса кораблей высятся, словно горы, над гладью моря». Ибн Джубайр сетовал, правда, на нечистые улицы, смердящие отбросами, и порицал превращение древних мечетей Акры в христианские церкви, но отметил, что «по величине она может сравниться с Константинополем»
[371].
Осенью 1184 года, когда Ибн Джубайр посетил Акру – еще до поражения при Хаттине, – этот великолепный город был одной из важнейших крепостей франков в заморских землях. Теперь же, осенью 1189 года, он был оккупирован мусульманской армией, как и почти все христианские поселения, расположенные ниже Галилейского моря, за исключением Триполи и неприступной островной крепости Тира. Вместо перезвона церковных колоколов раздавались крики муэдзинов, а с башен зорко глядели мусульманские дозорные. Они внимательно следили за тем, что происходило внизу, за стенами города: летом 1189 года там стали собираться христианские войска. Их целью было вернуть город.
Среди братьев-тамплиеров, живших в шатре на холме Торон, был и Жерар де Ридфор. Почти год после Хаттина он провел в дамасской тюрьме, но в июне 1189 года его освободили: в обмен на сдачу Аскалона Саладин отпустил из плена короля Ги и позволил ему взять с собой десять рыцарей. Среди тех, кого выбрал король, были один из его братьев, Амори де Лузиньян, и Жерар де Ридфор, магистр тамплиеров. Свобода Жерара обошлась дорого: ордену пришлось отказаться от своей крепости в Газе. Но тамплиеры пошли на это, сочтя, вероятно, освобождение магистра делом чести, хотя его можно было заменить на другого, а Газу – нет. Стратегически важная цитадель, расположенная на пути из Египта к палестинскому побережью, теперь находилась в руках мусульман. Это была высокая цена.
Однако что сделано, то сделано, и Жерар теперь был на свободе. Вернувшись к управлению, он удалил заменявшего его в течение года Тьерри, так что тот исчез из состава главных должностных лиц ордена почти на десять лет, вероятно, и сам понимая, что его долг исполнен: после разгрома при Хаттине орден все-таки выжил. А Жерар вновь действовал со свойственной ему воинственностью. Вид с холма Торон только подпитывал ее: перед глазами Жерара представал расположенный в юго-западной части города дворец тамплиеров, где теперь жил друг Саладина, правовед по имени Иса аль-Хаккари. Эта потеря была невыносима.
И госпитальеры, и тамплиеры занимали в Акре прекрасные дома, что соответствовало их положению на Святой земле. Дом госпитальеров находился в городе, а дом тамплиеров был построен на широкой косе, уходящей в море, близ стены, за которой укрывались корабли, стоящие на якоре во внутренней гавани. Немецкий паломник Теодерик описал дом тамплиеров как «очень большой и великолепный». Вероятно, его впечатлили романские арки, украшавшие мощные каменные стены
[372]. Но дом тамплиеров в Акре был не просто красив. Благодаря выгодному расположению близ оживленного порта он стал важнейшим торговым узлом ордена на Востоке. Через него шли основные поставки товаров, оружия и рабочей силы с Запада в государства латинян
[373]. Руководил всем этим командор верфи в Акре.
От подвалов дворца тамплиеров под кварталом пизанских купцов до городской таможни, называвшейся «Двор цепи», почти на четыреста метров тянулись подземные коридоры. В таможне на крытых коврами каменных лавках сидели писцы и подсчитывали полученную выручку. Перья они окунали в эбеновые чернильницы, отделанные золотом
[374]. Чтобы охранять вход в эту счетную палату, была прорыта шахта, которая разделялась на два параллельных коридора. В этом месте в скале было сделано караульное помещение, находясь в котором сержант-тамплиер мог через решетку наблюдать за всем, что происходило в обоих коридорах.
К северу от главного дворца, в пригороде Монмузар, находились еще «квартал тамплиеров» и их конюшни. Все вместе это значительно превосходило размерами владения ордена в Иерусалиме
[375]. Но теперь все было во вражеских руках. «Дома, хозяйство, земля… посевы и другое имущество» тамплиеров достались правоведу Исе аль-Хаккари
[376]. По его распоряжению к главному дому была пристроена башня, которая вызывающе возвышалась над городом, не давая покоя Жерару де Ридфору и его товарищам на холме Торон
[377].
К началу октября 1189 года тамплиеры находились у Акры уже пять недель. Сбор христианского войска произошел не без участия Жерара. Выйдя из заточения, он увидел, что осталось от христианского королевства, и призвал короля нанести решительный ответный удар по Саладину. Поражение в битве при Хаттине, утрата Иерусалима и Истинного креста побудили к действиям и христианские королевства Запада: монархи Англии и Франции, император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса и многие прославленные бароны планировали крестовый поход – самый массовый с 1096 года. Поддерживаемый Амори де Лузиньяном, Жерар заявил, что это будет позором, если европейские короли прибудут на Святую землю и найдут правителя Иерусалима бездействующим. «Гораздо лучше, если к этому времени вы осадите город», – убеждали короля его брат и магистр тамплиеров
[378]. Когда речь заходила о чести, Ги всегда легко поддавался на уговоры. Так случилось и на этот раз.
Для осады была избрана Акра. 29 августа 1189 года к ней подошла королевская армия, собранная на оставшихся землях франков в Антиохии и окрестностях Тира. Первоначально она состояла из шестисот рыцарей, среди которых были немногие уцелевшие тамплиеры, но вскоре ее численность значительно возросла. В последний день августа южнее города встали на якорь несколько кораблей с воинами из Пизы. Они высадились и разбили свой лагерь на берегу. Десять дней спустя прибыли еще пятьдесят кораблей, на борту которых находились тысячи датских и фризских крестоносцев под командованием знаменитого фламандского рыцаря и дворянина Иакова Авенского (Жака д’Авена), одного из самых опытных воинов Северной Европы. В конце сентября враг Ги, маркграф Конрад Монферратский, отказавшийся признавать де Лузиньяна королем, привел еще тысячу рыцарей и двадцать тысяч пехотинцев из Тира. Так, невзирая на личные разногласия, христианам удалось собрать значительное войско. Теперь они могли блокировать Акру с моря и начать осаду на суше.
