Из безопасной Фоджи Фридриху легко было обрушиваться на тамплиеров, тем более что он не собирался возвращаться в Иерусалим и восстанавливать свое королевство. В конце концов на помощь государствам крестоносцев придет другой король, и он будет куда более благосклонен к ордену Храма.
* * *
В середине декабря 1244 года в Понтуазе Людовик IX, исхудавший и бледный, лежал на смертном одре. С каждым часом тридцатилетнему королю Франции становилось все хуже. У него была дизентерия, жестокая болезнь, способная быстро свести в могилу даже сильного воина. Подхватив ее во время кампании против англичан, Людовик в течение двух лет страдал от периодических приступов, но этот грозил стать последним. Мать короля, Бланка Кастильская, пришла к его постели, чтобы приложить кончики пальцев сына к святейшим реликвиям из королевской часовни. По высочайшему указу вся Франция молилась о выздоровлении Людовика, но даже это не помогало. Все шло к тому, что к Рождеству король умрет, а его маленький сын, которому не исполнилось и года, наследует ему.
Часы шли, и король уходил все дальше от этого бренного мира. У его постели над недвижным телом стояли две дамы. Они следили за тем, когда Людовик перестанет дышать. Наконец этот момент настал, и одна из дам потянулась к королю, чтобы закрыть ему глаза.
Но был ли он в самом деле мертв? Другая дама, стоявшая по ту сторону кровати, так не думала. Он находился без сознания, и даже дыхания его не было слышно, но она была уверена, что душа короля еще не покинула тело, и не позволяла накрыть его. Женщины заспорили и остановились только, когда король Людовик внезапно открыл глаза, потом разомкнул уста и попросил принести ему крест крестоносцев
[522].
Людовик IX стал королем Франции в 1226 году в возрасте двенадцати лет. Большую часть царствования он провел, утверждая свою власть над теми областями Франции, что в XII веке находились в руках англичан, проводя законодательные реформы и культивируя образ королевской пышности и великолепия, превосходящих все, что знали Средние века. Он имел впечатляющую внешность – тонкий прямой нос и высокие скулы, и всегда заботился о том, чтобы выглядеть соответственно своему величию, надевал ли он придворный наряд ярких цветов или одежду крестоносца из темного шелка приглушенных тонов, отделанную недорогим беличьим мехом. Он был великим строителем, коллекционером и покровителем искусств, и главным его достижением в этой области стала парижская часовня Сент-Шапель: готический шедевр филигранной каменной кладки с изумительными витражами. В 1244 году строительство часовни близилось к завершению. Она была задумана как реликварий, чтобы поместить туда терновый венец Христа, приобретенный у латинского императора в Константинополе в 1238 году
[523]. В личном собрании Людовика были также фрагмент Истинного креста, губка, с которой распятый Иисус вкусил несколько капель уксуса, и наконечник того копья, которое римский солдат погрузил в плоть Господа. Тем не менее внешнего великолепия, шедевра архитектуры и собрания реликвий было недостаточно, чтобы считаться великим христианским монархом. Выздоровление Людовика было истинным чудом, и это убедило его, что он должен пойти по стопам деда, Филиппа II Августа, и прадеда, Людовика VII – покинуть Францию и возглавить крестовый поход на Святую землю.
Парижские тамплиеры были тесно связаны с французской короной, и чудесное исцеление Людовика не могло не оказать влияния на орден. Теперь он должен был помочь королю оплатить поход. Уже сорок лет французские тамплиеры служили королевскими казначеями. Парижский дом тамплиеров Тампль находился примерно в миле на север от королевского дворца на парижском острове Сите, на участке земли, который когда-то даровал ордену Людовик VII. С тех пор там был возведен величественный замок, который посещали даже монархи, например король Англии Генрих III, приезжавший в Париж в 1265 году
[524]. В то время, когда Людовик IX решил принять крест, казначеем был некий брат Жиль, и именно ему было поручено собрать с французской церкви налог на крестовый поход в размере одной десятой от стоимости движимого имущества (что в два раза превышало стандартную ставку)
[525].
Тамплиеры также были ответственны за то, чтобы французский король имел в своем распоряжении деньги по прибытии на Святую землю
[526]. Когда Людовику нужно было найти корабли для отправки войска из своего нового порта Эг-Морт, построенного западнее Марселя, он обратился за помощью к Рено де Вишье, магистру ордена во Франции, который имел большой опыт в такого рода делах, поскольку некоторое время служил наставником дома тамплиеров в Акре. В 1246 году Рено вместе с приором Андре Поленом, старшим французским госпитальером, отправился в Геную и Марсель, где они зафрахтовали корабли для королевской армии, о чем доложили непосредственно Людовику
[527]. Отправившись наконец в путь, в середине сентября 1248 года король высадился на Кипре, в Лимассоле, и одним из первых, кто приветствовал его там, стал магистр тамплиеров Гийом де Соннак, ветеран-крестоносец, который незадолго до того прибыл в Акру, чтобы возглавить орден, но прежде служил в Аквитании – регионе, управляемом англичанами, но находящемся под верховным сюзеренитетом французской короны.
Кипр стал передовой базой нового крестового похода, откуда тот должен был снабжаться зерном, вином и оружием. Вскоре после прибытия на остров Людовик избрал себе цель: ею снова стала Дамьетта, свидетельница кровопролитных сражений на земле и воде, краткого триумфа и печального отступления крестоносцев Пятого похода. Прошлая попытка захватить Дамьетту закончилась постыдным поражением, но с тех пор прошло четверть века, выросло новое поколение крестоносцев, и все это вкупе с верой Людовика в успех своего дела перевесило любые сомнения. Султан Египта казался слабым противником. Несмотря на блестящую победу при Форбии, в 1246 году он разорвал союз с хорезмийцами и на следующий год изгнал их из Иерусалима. Члены его семьи продолжали враждовать с ним, а в Египте ему угрожали мятежные эмиры, для усмирения которых он создал большую частную армию дисциплинированных, но все больше выходящих из-под его контроля воинов-рабов – мамлюков. Вдобавок ко всему ас-Салих был тяжко болен. Он страдал чахоткой (туберкулезом), и ему становилось все сложнее участвовать в войнах и удерживать власть.
