Они сразу стали проверять, все ли целы. Би увидела Теодора, Картера, Ламберта, слуг…
– Где Банти?! – закричала она.
– Она была в доме! – крикнул в ответ Мо.
Он бросил ветку и побежал к лоджу, девочка – за ним, не переставая кричать «Помогите!». Услышав ее панический голос, Картер с Теодором тоже поспешили к дому.
– Дверь заперта! – закричал Мо.
– Мы думаем, что Банти внутри! – рыдала Би.
Теодор рванул на себя запертую дверь и вырвал ее вместе с рамой. В проем хлынул свежий кислород, и пламя внутри вспыхнуло с новой силой.
Пожар вышел из-под контроля. Оконные стекла лопались от сильного жара, кое-где уже рушился потолок. Теодор вбежал в огонь и исчез в доме. Би хотела бежать за ним, но Картер ее остановил. Он вовремя оттащил сестру подальше от дома – на то место, где они только что стояли, упала горящая доска.
Оказавшийся рядом Ламберт оттолкнул их в сторону и вбежал в горящий дом. Он появился снова через минуту, поддерживая Теодора. Они оба рухнули на землю.
Би подбежала к Ламберту.
– Банти?! – взмолилась она.
Ламберт посмотрел на нее и грустно покачал головой.
33. После пожара
~ все кажется горьким ~
Рассвет принес известие, которого все боялись, надеясь на лучшее.
– Мы обнаружили ее в подвале, – сообщил Мо. – Похоже, что дверь была заперта.
– Вместе с Хейтером? – спросил Теодор.
Мо пожал плечами:
– Мы нашли только одно тело. Это точно она. Задохнулась от дыма. Барбара, вероятно, пыталась выпустить Хейтера, а он отплатил ей, заперев ее там.
На глазах Теодора выступили злые слезы.
– Мерзавец заплатит за это! – поклялся он.
Би с Картером молча сидели в сарае, онемев от горя. Они смотрели, как помощники Мо растаскивали дымящиеся развалины, пытаясь спасти хоть что-то. На лужайке уже валялись обгоревшее кресло, треснувшая ваза и фото в почерневшей рамке.
Ламберт вышел из домика прислуги, соседнего с домом, где жил Мо. В руках он держал кофейник и две жестяные кружки. Одну он протянул Теодору.
– Вот, выпейте, – сказал он.
Теодор взял кружку. Ламберт налил ему кофе.
– Как дела? – спросил он с искренним сочувствием.
– Я думаю о том, что сделаю с Хейтером, когда найду его, – мрачно пробормотал Теодор. – Его никто не видел?
Ламберт покачал головой:
– Некогда было смотреть по сторонам. Все боролись с огнем.
Они попробовали кофе. Теодор нахмурился и вылил свой из кружки на землю.
– Извините, он еле теплый и невкусный, но это все, что я смог найти, – сказал Ламберт.
– Дело не в этом, – сказал Теодор. – Просто… я думаю, что Банти была заперта там, в подвале… Какой негодяй мог сделать с ней такое?! – Он тряхнул головой. – Сейчас мне все кажется горьким. – Он улыбнулся через силу. – Не знаю, как вас благодарить, Ламберт, за то, что вы спасли меня. Я ваш должник. Большой должник.
– На моем месте вы сделали бы то же самое, так что не думайте об этом, – ответил Ламберт. – Я тут говорил с Мо. Он сказал, что у него в конторе все документы на земли Банти и Кита. Может, я отвезу их Ранжиту? Чтобы они были в надежном месте? Вам будет меньше хлопот. В конце концов, я скоро верну машину в поло-клуб.
Теодор кивнул.
– Какой негодяй этот Кристиан Хейтер! Почему он преследует нас? У него было много шансов нас убить, но он этого не сделал. Какая ему выгода вот так просто следить за нами?
– Возможно, когда-нибудь вы узнаете ответ, – сказал Ламберт.
Он пошел туда, где сидели Би с Картером.
– Сегодня грустный день. Жестокая судьба объединила нас в горе. Но я так рад, Картер, что снова встретился с тобой через столько лет. И с тобой, Беатрис. За вашу короткую жизнь вы потеряли так много. Родителей, а теперь и бабушку. Единственная радость – то, что вы нашли друг друга, а я снова встретил моего крестника. У меня нет детей, мне некому передать свои знания и богатства. В тот раз я не смог защитить тебя, Картер, и эту боль я носил с собой одиннадцать лет, до позавчерашнего дня. Теперь судьба дала мне второй шанс оправдаться и выполнить ту роль, которую поручил мне твой отец. Я хочу, чтобы это относилось и к тебе, Беатрис. Пожалуйста, считай меня своим крестным отцом.
Со слезами на глазах Би вскочила, подошла к Ламберту и крепко обняла его. Картер тоже последовал примеру сестры.
– Картер, Беатрис – обо всем, что вам нужно, пожалуйста, говорите мне, – сказал Ламберт. – Теперь я для вас не чужой.
34. Похороны
~ назначение ям ~
Через неделю лодж начал возвращаться к жизни. Обгоревшие бревна и доски были убраны, снова зазеленела трава на лужайках, зацвели цветы. На старом месте плотники уже соорудили деревянный каркас. Под руководством Мо новый дом обретал форму.
Мистер Кит сдержал слово. Ранжит нашел лучших юристов и юрисконсультов, чтобы те разобрались в путанице, возникшей по вине Де Бойса. Они обдумывали, как соединить оба владения. Более того, все согласились, что земли нужно вернуть ее настоящим хозяевам – племени стегги. Именно это Банти и хотела сделать. Лодж будет платить им ренту за пользование участком и за разрешение наблюдать за жизнью дикой природы. Племя будет следить за ее сохранностью. Возможно, со временем будут найдены еще алмазы, чтобы заплатить за все. Майкл Кит прекрасно знал, где их искать.
Известие о трагической смерти Банти долетело до Найроби и Момбасы. Оно заставило Монти и Микки снова прилететь в лодж и попрощаться с погибшей. И не только их. В небе то и дело появлялись самолеты, прибывавшие из разных мест Африки.
На похоронах присутствовали все, кто только мог. Там был и преобразившийся Майкл Кит, чисто выбритый и в костюме. Би нарвала желтых цветов и раздала всем. Теодор произнес трогательную прощальную речь. Картер пересилил себя и надел ботинки. Би мужественно сдерживала слезы, когда все говорили о замечательной женщине и о том, как ее будет всем не хватать. Наконец Банти опустили в могилу на высоком холме, рядом с Сиднеем, чтобы они вместе возвышались над великолепными просторами Африки.
Один за другим все прощались и уезжали домой. Ранжит помог Мо все убрать, позволив Теодору, Би и Картеру посидеть в одиночестве у могил Банти и Сиднея.
Картер не плакал. Он тоже чувствовал горе от потери, но не знал, как его выразить. Почему-то ему казалось, что это он стал виновником ужасных событий. Что если бы он не покинул Ару, чтобы жить среди людей, Банти была бы жива.
