– Ну и фантазия, – хмыкнул он.
– Это еще что, детский сад! Помнишь из «Бармалея»:
«Нам акула-каракула нипочем, нипочем,
Мы акулу-каракулу кирпичом, кирпичом,
Мы акулу-каракулу кулаком, кулаком...»
– Да уж! А в детстве даже не задумываешься, – озадачился Витька. – Как будто так и надо...
– Я читала в одной статье: детьми его стихи воспринимаются нормально, – тоном лектора сообщила я. – Потому что дают выход детской жестокости.
– Внутрь пойдем? – поторопил меня он. – Холодно же!
И я первой пошла к входу, слегка обидевшись на такое пренебрежение моими энциклопедическими познаниями.
Как и следовало ожидать, мы оказались единственными посетителями музея.
– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – засуетилась женщина, кутавшаяся в теплый пуховой платок. – Раздевайтесь, я вам все покажу.
– Что это она нам покажет? – забеспокоилась я, когда мы снимали куртки и вешали их в крохотном гардеробе.
– Направление, – пожал плечами Витька. – Знаешь, в музеях обычно стрелочки стоят: «Начало осмотра», «Продолжение осмотра».
– А здесь стрелочками работает тетя? – хихикнула я.
Он оглянулся на дверь:
– Тише ты.
– Вы находитесь в доме-музее Корнея Ивановича Чуковского, где вся обстановка сохранена такой, какой была при его жизни, – начала тетя, когда мы снова вышли в прихожую. – Как известно, это псевдоним, на самом деле писателя звали Николай Васильевич Корнейчуков. Он разбил свою фамилию на две части, получив из нее имя и фамилию псевдонима...
Мы переглянулись – для нас двоих будут проводить экскурсию, хотя мы заплатили за билеты смешную сумму в двадцать рублей?
Но это оказалось именно так – женщина провела нас по всем комнатам и обо всем рассказала. Меня впечатлила лампа с иллюстрациями к «Мухе-Цокотухе», а Витьку – фигурка Шалтая-Болтая. Не скажу, что я была страстной поклонницей «Мухи», но английский стишок про странную личность, сидевшую на стене, мог поспорить по степени бредоносности с самой «Алисой», поэтому сей персонаж меня совершенно не порадовал. Впрочем, Шалтай-Болтай, кажется, тоже проживал в стране чудес, так что ничего удивительного.
Мы поблагодарили добрую женщину, наверное, совсем ошалевшую тут от скуки, еще раз полюбовались на огромные фигуры Мойдодыра и крокодила и отправились одеваться в гардероб.
– Надо было фигуру не крокодила, а таракана сделать, – глубокомысленно заметил Витька. – Был бы у них Тараканище в человеческий рост.
– Гадость какая, – поморщилась я. – Притом это противоречило бы сказке: ее суть, если ты помнишь, сводилась к тому, что большие и страшные звери боялись маленького таракана.
– Не помню, – прищурился он. – Давно сказок не читал.
– И, между прочим, зря. Сказка, как известно, ложь, да в ней...
– Тараканище, – закончил Витька, натягивая куртку. – В нашем случае – Крокодилище.
Я ответила сдержанным смешком и вздохнула – снова выходить на мороз совсем не хотелось.
Глава 6
Кофе по-венски
Мне показалось, что на улице стало еще холоднее, хотя вовсю светило солнце и весело искрился снег. До станции мы дошли быстрым шагом, уже не обращая внимания на окрестные красоты, однако там нас ждал неприятный сюрприз – в расписании электричек как раз начался перерыв, и следующая должна была прийти только через полтора часа.
– На обед опоздаем, – заметил Витька.
– Больше ни о чем не беспокоишься? – язвительно отозвалась я. – Мы же тут за это время в сосульки превратимся!
– А что ты злишься? – обиделся он. – Я же не виноват, что у электричек перерыв.
– Надо было посмотреть заранее, – упрямо заметила я. – И спланировать так, чтобы успеть.
– Что же ты не посмотрела?
– Но ведь ты все организовывал! Должен был и об этом позаботиться!
– Какая теперь разница, – поморщился Витька. – Надо подумать, что будем делать.
И мы начали усиленно думать.
– Спросим у кассира, нет ли отсюда автобуса, – наконец решил он.
– Иди спроси, – разрешила я.
Витька хотел возразить, но не стал и послушно потопал к будочке кассы, однако сразу вернулся – по случаю перерыва она оказалась закрыта.
– Давай пройдемся, – преувеличенно бодро предложил он. – У людей спросим.
Мы прошлись, но никого не встретили – как будто на время электричечного перерыва жизнь здесь полностью замерла. Руки уже замерзли даже в варежках, которые мне, несмотря на все протесты, дала мама. Я шмыгнула носом.
– Замерзла? – обеспокоился Витька.
Я неопределенно мотнула головой.
– Тогда тем более нельзя стоять, – потянул он меня. – Пошли!
– Куда? – вяло сопротивлялась я. – Там же ничего нет.
Однако скоро выяснилось, что есть: впереди показался какой-то населенный пункт, вовсе не напоминающий дачный поселок – на его окраине высились многоэтажные дома.
– Вот, – приободрился Витька. – Сейчас остановку найдем.
Однако вместо остановки мы наткнулись на премиленький домик с вывеской «Кофейня».
– О, пошли! – обрадовался он и направился к входу.
– Подожди, – растерялась я.
Он остановился, испытующе взглянул на меня:
– Да есть у меня деньги!
– У меня тоже! – вспыхнула я.
Мама и правда перед отъездом снабдила меня кое-какой наличностью «на всякий случай».
– У тебя родительские, – снисходительно бросил Витька. – А я сам зарабатываю!
– Да ты настоящий герой труда, – не удержалась я. – Но я вообще не из-за этого.
– А из-за чего же?
Я замялась:
– Ну... просто...
Не объяснять же, что я просто стесняюсь туда идти? Конечно, мы с Серегой иногда посещали заведения типа «Макдональдса», но ни разу не бывали ни в каких кофейнях. Тем более с обслуживанием – я почему-то не сомневалась, что здесь будут официанты.
– Идем, – решительно взял меня за руку Витька. – А то ты замерзла совсем.
Рука почти ничего не чувствовала, и я нехотя подчинилась. А сам-то он, интересно, не замерз?
Ничего страшного внутри не оказалось – обычный интерьер кафе, не убогий, но и без особых изысков. За столиками сидели несколько человек: вот мама с дочкой, вот две подружки, а вот молодой человек с девушкой... Увлекшись, я застопорилась на пороге, а Витька тем временем осмотрелся и решительно потянул меня к стойке. О чудо, здесь нет никакого обслуживания!
– Ты что будешь? – деловито осведомился он.
