Генри пришлось согласиться. Сэр Джон тут же вышел, и его «даймлер» двинулся прочь по дорожке. Сэр Клод и леди Мансайпл уже собрались и были готовы возвращаться в Бредвуд, так что Джулиан предложил подвезти их до станции. Джордж Мансайпл ушел на стрельбище, о чем свидетельствовали отдаленные выстрелы. Пронзительные звуки кларнета не оставляли сомнений относительно местопребывания епископа и его занятия. Вайолет накинула передник, и ей не терпелось взяться за уборку и мытье. У Тиббетов не было никаких причин задерживаться.
Когда они выехали на дорогу, Эмми сказала:
– Какие чудесные люди! По рассказам Изобель я боялась, что они будут назойливы и похожи на театральных ирландцев. Но нет, они настоящие.
Генри помолчал, потом спросил:
– Все?
Эмми удивилась:
– Конечно. Это же одна семья, разве нет?
– Они не все Мансайплы, – напомнил инспектор. – Вайолет, Джулиан и Рамона – не из этой семьи.
– Я знаю, – ответила Эмми. – Но это все равно что пересадка кожи…
– Не понимаю. В каком смысле?
– Как-то я читала – лоскут должен быть с тела самого человека или от близкого родственника. Иначе тело просто отторгнет его.
– Ты хочешь сказать, что семейство Мансайпл именно так отвергнет чужаков?
– Да, я в этом уверена. Нет, не в том смысле, что все они женятся на кровных родственниках. А просто чужой, не вписывающийся, долго не продержится. Или помолвка будет расторгнута, или брак развалится. Ну да! – воскликнула она. – Вот именно это Изобель имела в виду, когда говорила о Джулиане.
– А что она имела в виду?
– Ну, она говорила, что семья собирается на эти выходные, чтобы подвергнуть молодого человека «проверке на вшивость». Мне это показалось ужасным, но теперь я понимаю. Это не «проверка» в обычном смысле слова, а просто предполагаемого нового члена семьи подвергают массированному ее воздействию – проверяют, приживется ли лоскут. Например, – в голосе Эмми послышался смех, – тебя совершенно очевидно приняли как своего. Жаль, что Мод для тебя слишком молода!
– Не говори глупостей, – ответил Генри, но почему-то ему стало приятно. – А как ты думаешь, Джулиан вписался?
– О, идеально. Он не выдающаяся личность, но прекрасно умеет адаптироваться. Не пройдет и года, как молодой человек будет больше Мансайплом, нежели сами его новые родственники. Мне кажется, они с Мод – чудесная пара.
Генри промолчал. Эмми пристально на него посмотрела:
– Тебе Джулиан не нравится?
– Почему ты так решила?
– Не знаю. Просто чувствую.
– Чувство тебя обманывает. Но признаюсь, некоторое беспокойство он у меня вызывает.
– Беспокойство? Почему?
Он очень серьезно ответил:
– Человек, помолвленный с Мод Мансайпл, не может не вызывать беспокойства.
Но когда жена стала уточнять, Генри закрылся, словно раковина, и свое суждение развивать отказался. Поэтому дальше ехали молча, пока инспектор не свернул посреди деревенской улицы налево.
– О? – спросила Эмми. – Мы возвращаемся в бар?
– Я думал, – сказал Генри, – что можно было бы заехать к Томпсонам. Встреча с доктором назначена в четыре, но еще меня интересует «пронырливая сплетница» тети Доры.
– Она не такая, – засмеялась Эмми.
– Вот и хочу посмотреть. К суждениям тети Доры я отношусь с уважением.
Изобель Томпсон встретила школьную подругу с энтузиазмом, но несколько растерялась, увидев Генри.
– Ой! Инспектор Тиббет, я так рада с вами познакомиться, но боюсь, что Алек все еще объезжает пациентов. Он сказал, что ожидает вас не раньше четырех.
– И был совершенно прав, – ответил Генри. – Я действительно приехал раньше времени. Но думал, что вы не стане возражать, если я подожду здесь.
– Нет… нет, конечно же. – Почему-то в голосе миссис Томпсон ощущалось разочарование. – Хотите чаю?
– Я бы куда больше предпочла послушать последние деревенские сплетни, – ответила Эмми.
Изобель засомневалась, посмотрев на инспектора:
– Не знаю, должна ли я…
Эмми вслух рассмеялась:
– Меня ты не проведешь, Изобель, – сказала она. – Тебя просто распирает от какого-то сногсшибательного скандала. Давай, выкладывай, а Генри возражать не станет. На самом деле, ему даже интересно.
– Если ты и правда уверена, – начала миссис Томпсон, не в силах сдержать нетерпение.
– Уверена, уверена. Зачем бы еще мы приехали?
– Ну, тогда… – Изобель повернулась к Эмми, сияя в предвкушении рассказа о самых горячих новостях. – Это про Фрэнка Мейсона, который сын. Полагаю, вы знаете, что он в Крегуэлле и живет в Лодже.
– Да, – ответила Эмми. – Мы его в «Викинге» видели. Ты Фрэнка хорошо знаешь?
– Хорошо? Милая моя, до этих выходных никто в Крегуэлле и понятия не имел о его существовании. Реймонд Мейсон о нем вообще молчал, и я его теперь понимаю.
– О чем ты говоришь?
– Началось в субботу, когда молодой Мейсон мотался по всей деревне – в «Викинг», в полицейский участок, в магазины, – всюду, где мог найти слушателя. Кучу народу вывел из себя.
– Чем же?
Изобель засмеялась:
– Крегуэлл – последнее место на земле, где стоит пропагандировать левые взгляды, связанные с насилием, – пояснила она. – Он начал в «Викинге», во время ленча, объяснять старому Альфреду, официанту, что тот – пережиток феодального общества. Альфред был в ярости – особенно когда Мейсон сообщил ему, что чаевые унижают человеческое достоинство. Потом он выловил эту слегка глуповатую девушку, что помогает миссис Роджерс в универмаге. Бетти ее зовут. Он требовал отчета, почему она не состоит в профсоюзе, сколько часов работает и платят ли ей сверхурочные. Тут же довел Бетти до слез, и миссис Роджерс говорит, что была вынуждена выгнать его из магазина: бедная девушка очень расстроилась и ее пришлось уложить в постель.
И это было еще не худшее. Вчера он встретил викария, направляющегося в церковь, и сообщил ему, что тот – лакей капиталистов, жирующий на предрассудках дураков. В «Викинге» в час ланча он говорил, что Мод Мансайпл – дебютантка-вырожденка, которая присосалась к его отцу, а Джулиан Мэннинг-Ричардс – еще больший вырожденец-плейбой, застреливший Реймонда Мейсона из-за ревности. А еще он обвинил сэра Джона Адамсона, что тот защищает Мэннинг-Ричардса как собрата по сословию.
– Как жаль, что мы все это пропустили, – задумчиво сказала Эмми. – Мы в «Викинге» обедали, но в бар не заходили. Я правильно понимаю, что у местных жителей подобные речи не получили радостного приема?
– Конечно, нет, – ответила Изобель в восторге. Она будто совершенно забыла о присутствии Генри, который полулежал в кресле с закрытыми глазами. – Мансайплов здесь любят, а Мод просто обожают – почти вся деревня помнит ее еще ребенком. А Джулиан – конечно, его не так хорошо знают, но он симпатичный парень, и видно, что Мод от него без ума, а этого достаточно, чтобы в Крегуэлле его полюбили. Адамсоны здесь живут уже несколько поколений, и сэр Джон пользуется всеобщим уважением. Если бы Фрэнк Мейсон продолжал и дальше себя так вести, то мог бы не унести ног из Крегуэлла живым.
