– Вы должны понимать, что мы ни в чем вас не обвиняем, – начал он, – но нам необходимо задать вам некоторые вопросы, чтобы выяснить правду о случившемся. Итак, ваше имя?
– Веспи, Марио, – выдавил старик.
– Марио, вы дежурили на верхней станции подъемника вчера вечером?
– Si, Capitano. Я всегда там.
– Что вы можете нам рассказать о последнем спуске герра Хозера в деревню?
Это было Марио не по силам – с ходу составить складный рассказ. Он жалобно смотрел то на Спецци, то на Генри и молчал, словно язык у него прилип к нёбу.
– Ну, хорошо, скажите нам, в котором часу Хозер поехал вниз, – уточнил Спецци с легким раздражением.
– Это было… должно быть, минут в десять седьмого, капитан.
– Кто-нибудь еще ехал на подъемнике в это время?
– Нет. Было уже почти темно, поэтому никто из лыжников не поднимался.
– Но постояльцы «Белла Висты» еще не вернулись?
– Нет, капитан. Я еще подумал: что с ними случилось?
– Почему вы так подумали?
– Ну… Простите, капитан, это не мое дело, я знаю… господа поднимаются, когда пожелают, естественно, но…
– Думаю, Марио имеет в виду, – пояснил Генри, – что обычно мы возвращались в отель до половины шестого. Но вчера вечером мы все случайно встретились в «Олимпии» и засиделись там за чаем.
Марио послал Генри жалобно-благодарный взгляд.
– Ясно, – сказал Спецци. – Итак, приблизительно десять минут седьмого, подъемник пуст, постояльцы «Белла Висты» еще в деревне. Что случилось потом?
– Потом я увидел герра Хозера.
– Где?
– Он спускался по дорожке от отеля.
– Откуда вы узнали, что это он? Ведь было темно, и шел сильный снег.
Марио застыл от страха и нечленораздельно что-то пробормотал. Можно было разобрать только слово «ботинки».
– Какие ботинки?
– Ботинки герра Хозера, – чуть взбодрившись, пояснил старик. – Меховые, – добавил он, – с черными пятнами. Я их хорошо знал; ну, и на дорожке был свет.
Потом он доверительно сообщил:
– Я его ждал.
– Ждали?
Марио вдруг снова испугался и быстро объяснил:
– Его багаж уже спустили вниз – перед ленчем, я сам его отправил… Беппи принес вещи из отеля и сказал, что никакой спешки нет, потому что герр Хозер уезжает только на последнем поезде. Поэтому я знал, что он сам тоже должен спуститься в деревню.
– Понятно. Герр Хозер вам что-нибудь сказал?
– Он, как всегда, сказал «добрый вечер», он был очень вежливым господином. – Взгляд Марио, устремленный на капитана, был полон надежды, что ответ того удовлетворил.
– Больше ничего?
– Нет, капитан. Я помог ему сесть в кресло и пожелал счастливого пути.
– Он выглядел как обычно? Был в хорошем настроении?
– Он был такой же, как всегда, капитан.
– И тогда вы видели его в последний раз?
– Si, Capitano.
Спецци, хмурясь, изучил собственные заметки и спросил:
– Не можете ли вы поточнее указать время, когда герр Хозер отправился на канатной дороге вниз?
На лице Марио появились глубокие морщины.
– Простите, капитан… извините… я же не знал, что это важно…
Казалось, старик вот-вот расплачется.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Генри. – Я могу назвать точное время. Спуск или подъем занимают двадцать пять минут, я это сам проверял. Когда Хозер достиг нижней станции, было без семнадцати минут семь. Так что, если вы хотите абсолютной точности, то он отчалил от верхней станции в… шесть восемнадцать.
– Благодарю вас. – Спецци с явным удовлетворением внес цифру в свои аккуратные записи.
– Только, капитан… – Марио, в попытке быть полезным, выдал дополнительную информацию: – Боюсь, это не совсем верно. Должно было быть шесть шестнадцать.
– Почему?
– Потому что подъемник остановился на две минуты вскоре после того, как герр Хозер сел в него, – сообщил Марио с триумфальным видом фокусника, доставшего яйцо из уха зрителя. – Предохранитель выбило, – добавил он.
– На вашем конце или на конце Карло?
– На моем, капитан. Бедный герр Хозер, он только начал спускаться, я видел, как он сидит в кресле. Ну, я постарался поменять предохранитель как можно быстрее, но это всегда занимает две минуты. Вы можете проверить в журнале, который я веду. И я знаю, что это правильное время, потому что записал его, посмотрев на часы у себя в будке. Они электрические, так что не врут, – добавил он с оттенком гордости.
– Благодарю вас, – сказал Спецци.
– Конечно, – продолжил Марио, воодушевившись, – это могло занять у меня немного больше двух минут. И тогда, значит, герр Хозер сел в кресло в… пятнадцать с половиной минут седьмого…
– Ладно, ладно, время определено уже достаточно точно, – брюзгливо сказал Спецци, чувствуя на себе насмешливый взгляд Генри, и подчеркнул цифру в своих записях. «Кое-кто, – словно бы говорило выражение лица капитана, – может сколько угодно ухмыляться по поводу точности деталей, но он еще убедится в подобной необходимости».
– Итак, – сказал Спецци после паузы, – что случилось потом?
– Ничего, капитан… пока не прибыли дамы и господа, живущие в «Белла Висте».
– И в какое время это было?
– Я… боюсь, что точно не знаю, капитан…
И снова на помощь пришел Генри.
– Думаю, я могу указать время, если вы действительно хотите его знать.
– Это совершенно необходимо, поймите вы наконец, пожалуйста, – язвительно заметил Спецци по-английски.
– Разумеется, – согласился Генри. – Так вот, мы сидели в «Олимпии», когда Герда заметила, что уже пять минут седьмого. Все расплатились и вышли. Скажем, потребовалось десять минут, чтобы дойти от «Олимпии» до подъемника. Значит, первый из нас сел в кресло в четверть седьмого… Прошу прощения, в восемнадцать минут седьмого, учитывая поломку.
– Ясно. – Спецци записал цифры.
– Таким образом, – продолжил Генри, – они должны были достичь верхней станции примерно тогда же, когда Хозер достиг нижней, и поскольку несколько секунд ушло у нас на то, чтобы осознать тот факт, что он мертв, и остановить подъемник, думаю, последний из нашей группы как раз вылез из кресла, когда подъемник остановился по моему указанию. Все так? – спросил он у Марио.
– Si, si, signor. Последней была фройляйн Герда, я помню. Она как раз шла по тропинке наверх, когда подъемник остановился.
– Вы можете припомнить, в каком порядке ехали постояльцы? – спросил Спецци.
