Через несколько минут внесли кофе, и пока раздавали чашки, представилась еще одна возможность сбросить напряжение, но стихийно возникшие эмоции были слишком очевидны, чтобы удалось их скрыть. Мордекая Тремейна вновь охватило чувство, будто на прелестную панораму Далмеринга легла густая тень зла, и красота этих мест оказалась под угрозой ужаса.
К его удивлению, ему вдруг отчетливо представился Мартин Воэн, в ушах зазвучало эхо его слов. Тремейн как наяву увидел этого крупного и рослого мужчину стоящим лицом к лицу с Джонатаном Бойсом: Воэн крепко сжимал мощные кулаки, на его лице застыло странное, полубезумное выражение.
Сандра Борн медленно помешивала свой кофе. Она отчасти утратила внешнее сходство с какой-то птицей, которое Тремейн заметил при их первой встрече. Бледное лицо Сандры заострилось и осунулось.
– Лидию что-то тревожило, – произнесла она. – Какие-то мысли не давали ей покоя. Она радовалась, что уезжает из Далмеринга. И боялась… – Сандра вдруг вскинула голову, ее голос стал резким, пронзительным на грани истерики: – Вот именно – боялась! Лидия знала: что-то должно случиться! И говорила, что на самом деле Далмеринг – зло и гниль!
Мордекай Тремейн вновь услышал эхо слов Мартина Воэна. И был бы не прочь задать вопросы, которые теснились у него в голове. Хотел бы уточнить, чего именно боялась Лидия Дэр. Но понимал, что, заговорив, неизбежно привлечет к себе внимание, в итоге все вспомнят, что среди них есть чужой, и на этом дружеский разговор прервется.
Джеффри Маннинг во внезапном порыве волнения подался вперед.
– Санди, когда вы говорите, что Лидия боялась, вы имеете в виду, что она боялась кого-то?
Сандра Борн покачала головой:
– Не совсем так. Ни о ком конкретно Лидия не говорила. Просто у нее возникали некие смутные мысли.
– О чем вы, Джеффри? – удивился Пол Расселл.
– Кто-нибудь из вас видел в округе незнакомца? – спросил тот. – Коротышку с лицом как у хорька, в серых фланелевых брюках и спортивном пиджаке?
– По-моему, нет, – пожал плечами Пол Расселл. – По крайней мере, не припоминаю такого. Я настолько занят своими пациентами, что мне некогда озираться по сторонам в поисках новых! – Он улыбнулся.
– Да, я вспомнила его, Джеффри! – воскликнула Сандра Борн. – Я видела, как он разговаривал с Лидией. Это было несколько дней назад. Они стояли около коттеджа.
– Лидия вам о нем не рассказала? – спросила Маннинг.
– Нет, и это странно. Как будто ей не хотелось упоминать о нем. Так что я, разумеется, не стала расспрашивать.
– И я тоже видела его, – подала голос Эдит Лоррингтон, вновь привлекая к себе всеобщее внимание. – На прошлой неделе. Он спросил меня, где живет мистер Хэммонд.
Все были настолько озадачены ее словами, что Мордекаю Тремейну показалось, будто лишь он один услышал, как кто-то рядом тихо и сдавленно ахнул. Он бросил осторожный взгляд в сторону, стараясь ничем не выдать себя. Над сервировочным столиком склонилась Карен Хэммонд. Она делала вид, что убирает пустые чашки; ее светлые волосы свесились вперед, закрывая лицо.
Но со своего места Тремейн увидел, как на ее лице проступила напряженно-мертвенная бледность, а в голубых глазах застыли мольба и ужас существа, увидевшего, как ловушка безжалостно захлопнулась.
Глава 5
Было еще достаточно светло, чтобы совершить приятную прогулку, не натыкаясь вслепую на канавы и живые изгороди, и в то же время уже настолько сумеречно, чтобы погрузиться в размышления. По крайней мере, так казалось Мордекаю Тремейну, пока он шагал в сторону деревенского клуба на встречу с инспектором Бойсом из Скотленд-Ярда. Его рассеянный взгляд был обращен к мерцающим звездам. Несомненно, первый вечер в Далмеринге выдался интригующим и насыщенным. И не в последнюю очередь благодаря прибытию в «Страну роз» Мартина Воэна и Говарда Шеннона.
Эти двое явились как раз вовремя, чтобы спасти Карен Хэммонд от замешательства. Заявление Эдит Лоррингтон о том, что незнакомец в серых фланелевых брюках спрашивал о Филиппе Хэммонде, пробудило любопытство всех присутствующих. Испытующие взгляды устремились на ее лицо. Тремейн с восхищением признал, что, несмотря на измученный и затравленный вид, удививший его, Карен отважно выдержала всеобщее внимание.
– Странно, – заметила она. – К нам он не заходил. А вы уверены, что он спрашивал про Филиппа?
И все-таки момент для нее был отчаянный. Могли последовать и другие вопросы. Полин Конрой, к примеру, могла ухватиться за такой шанс и пафосно, но убедительно, а также хитро и коварно сыграть на туго натянутых нервах, выжимая драму до последней капли, выискивая малейшую щель в обороне, куда мог бы хлынуть поток ее злобы.
Внезапный и пронзительный звонок в дверь, наверное, прозвучал для Карен Хэммонд сигналом о неожиданной отсрочке исполнения приговора. Он остановил расспросы на несколько мучительных секунд, а потом задавать их было уже слишком поздно, поскольку явился Мартин Воэн.
Этот рослый мужчина вошел в гостиную так, словно бросил всему миру вызов. На пороге он застыл и обвел взглядом собравшихся как потенциальных врагов, которых решил запугать, сразу ринувшись в атаку. А потом улыбнулся и заговорил непринужденным тоном, без малейшего намека на враждебность:
– Всем привет. Извините, что я так поздно: принимал сотрудника Скотленд-Ярда. По дороге столкнулся с Шенноном, и остаток пути мы прошли вдвоем.
Пол Расселл вопросительно уставился на него.
– Принимали сотрудника Скотленд-Ярда, Мартин? – произнес он, и Воэн небрежно взмахнул рукой.
– Меня навестил детектив, которому поручено расследование. Полагаю, таков порядок. Его фамилия Бойс, инспектор Бойс. На случай, когда очередь дойдет до вас.
Оценивать эффект, произведенный этими словами, Воэн не стал, но пока шел через комнату, в ней воцарилось неловкое молчание. Как ни в чем не бывало он расположился на маленьком складном стуле, слишком неудобном и потому деликатно отвергнутым остальными. Под Воэном, рослым и громоздким, стул был почти не виден, и казалось, будто он висит в воздухе.
Его соседкой стала Сандра Борн. Воэн приветствовал ее так, что ее хрупкая ручка на мгновение совсем исчезла в его огромной, но бережно сжавшейся ладони, и Тремейн заметил, что жесткий взгляд серых глаз нового гостя слегка смягчился.
– Как вы, Санди?
Сандра Борн улыбнулась и ответила, назвав Воэна по имени. Но ее голос почему-то прозвучал не совсем искренне. По мнению Тремейна, так, словно к собеседнику она относилась неприязненно.
Однако Пол Расселл сообщил Тремейну, что Мартин Воэн и Сандра Борн близкие друзья. Неужели Тремейн ошибся и ему просто почудилась враждебность со стороны энергичной миниатюрной женщины, самой близкой подруги Лидии Дэр? Неужели неверно истолковал то, что можно было объяснить гораздо проще и понятнее? Или же ему представился случай одним глазком взглянуть на еще одну тайную междоусобицу, скрытую под мнимой безмятежностью жизни деревенского общества?
