– Вот это уже кое-что! – Тремейн не скрывал воодушевления. – Осталось отыскать хозяина, и можно считать, что преступление раскрыто!
– Мы нашли хозяина.
Мордекай Тремейн снова выпрямился, не спуская с инспектора внимательного взгляда.
– Вам что-то известно. Я должен был сразу догадаться. Теперь все симптомы налицо. И чей же это нож?
– Он принадлежит Мартину Воэну, – бесстрастно ответил Джонатан Бойс.
Глава 7
Никаких сомнений не оставалось: теперь Мартин Воэн занимал положение подозреваемого номер один. Шагая обратно к деревне после расставания с инспектором Бойсом, Мордекай Тремейн поймал себя на том, что взвешивает свидетельства против Воэна. Возможности у Воэна, несомненно, имелись. Орудие убийства, как выяснилось, принадлежит ему. Оставался мотив. Тремейн поджал губы. Где-то там, в сердце тьмы, должен быть мотив. Даже если не у Воэна, то у кого-нибудь другого. Лидия Дэр умерла не без причины.
Он шагал медленно, погруженный в раздумья, опустив голову и сцепив руки за спиной. А вскоре увидел, что к нему приближаются двое. Одной из них была Полин Конрой в летнем платье из какой-то тонкой ткани в цветочек, выгодно подчеркивающей ее обольстительное изящество. Ее спутника Тремейн не узнал, но судя по тому, как смотрела на него Полин, было ясно: весь ее тщательно продуманный шарм направлен на этого человека.
Пока они сближались, Тремейн с любопытством изучал его. «Рослый, смуглый и привлекательный» – вот описание, которое сложилось у него в голове. Так он думал поначалу, а когда расстояние между ними сократилось и вид издалека наложился на крупный план, ему пришлось пересмотреть свое мнение.
Да, незнакомец действительно оказался рослым, но оставшиеся два определения к нему были едва ли применимы. Если он и выглядел смуглым, то из-за неопрятности. У него было лицо человека, который бреется небрежно, подбородок – сизый и шершавый. Волосы, густые и нуждающиеся в стрижке, топорщились над воротником. А некая грубость очертаний лица, заметная лишь вблизи, свидетельствовала скорее о смазливости, оставшейся в недавнем прошлом, чем о подлинной привлекательности.
На лице Полин Конрой проступила досада: похоже, ей не хотелось останавливаться и заводить беседу, – но поскольку встреча была неизбежна, не хватило духу пройти мимо Мордекая Тремейна, делая вид, будто не узнает его. Он, со своей стороны, был не в настроении облегчать ей задачу.
– Добрый день, мисс Конрой! – любезно произнес он и остановился прямо у нее на пути.
– Добрый день! – нехотя откликнулась она.
Тремейн украдкой разглядывал ее спутника. Это наверняка Галески, сказал он себе.
Так и оказалось.
– Это мистер Тремейн, Серж, – объяснила Полин. – Друг доктора Расселла и его жены. Мы познакомились прошлым вечером. Мистер Тремейн, позвольте вам представить: мистер Галески.
Мужчины обменялись вежливыми рукопожатиями. Рука Галески была вялой, энергии приветствия в ней не ощущалось. Тремейн порадовался, когда она безвольно выскользнула из его ладони.
– Я наслышан о вас, мистер Галески, – солгал он. – И мне не терпелось познакомиться с вами.
– Кто это разболтался?
Вопрос вырвался у Полин Конрой так внезапно, что стало ясно: она постоянно была начеку и отреагировала на слова Тремейна с болезненностью человека, которому всюду мерещатся враги.
Серж Галески отмахнулся великолепно небрежным жестом:
– Дорогая моя Полин, какая разница, о чем сплетничает чернь?
Тремейн мысленно признался себе, что ему не нравится сценическое позерство мистера Галески, однако своих чувств он не выдал.
– Уверяю вас, никто ничего не… э-э… болтал, – робко объяснил он. – По крайней мере, ничего неприятного.
Видимо, Серж Галески был весьма высокого мнения о собственной персоне. Он отмел объяснения, демонстрируя полнейшее безразличие к подобным мелочам.
– Не будем об этом, дружище, – беззаботно произнес он. – Человеку в моем положении не привыкать к тому, что о нем болтают. Такова часть цены, какую нам приходится платить.
– Серж – кинопродюсер, – торопливо пояснила Полин Конрой, словно опасаясь, что Мордекаю Тремейну придет в голову иное объяснение. – Но вам, конечно, это известно.
Она рассмеялась, словно нелепым было даже предполагать обратное, и Мордекай Тремейн улыбнулся, хотя впервые узнал, чем занимается его собеседник.
– Естественно, – подтвердил он. – Имя мистера Галески у всех на слуху наряду с Хичкоком или… или… Рене Клером.
Галески провел пятерней по своим непослушным и слишком длинным волосам. Сделал вид, будто высказываться критически ему неловко, однако он считает это своей обременительной обязанностью. И многозначительно пожал плечами.
– Пустозвоны! – небрежно обронил он. – Жалкие дилетанты, наугад ищущие пути за кадром.
Полин Конрой взяла его под руку:
– Идемте, Серж. Нам пора, иначе не успеем прорепетировать ту сцену вместе перед чаем. Серж помогает мне с ролью в пьесе, какую мы ставим, – добавила она. – Надеюсь, вы нас извините, мистер Тремейн?
Мистер Тремейн, которому не оставалось ничего другого, великодушно извинил собеседников, посторонился и пропустил.
Медленно продолжая идти своей дорогой, он прибавил неряшливого мужчину в плохо подогнанной одежде к коллекции деревенских персонажей, которая продолжала пополняться у него в голове. Артист, богема, позер… он подходил под все эти определения. Значит, Серж Галески продюсер в кино. А актриса Полин Конрой его приятельница.
Все выглядело понятно и логично. Яркая, чувственная и обольстительная Полин честолюбива. Ее манит блеск славы. Серж Галески – воплощение волшебного мира киноиндустрии. Есть ли у него будущее? Одному Небу известно. Пожалуй, гораздо важнее другое: найдутся ли в сфере кино влиятельные дельцы, считающие, что это будущее у него есть, и готовые отстаивать свое мнение. Проницательная и смешная Полин решила, вероятно, что Галески по крайней мере сумеет открыть и придержать перед ней двери студий настолько, что ей удастся проскользнуть внутрь. А потом можно или продолжать пользоваться его помощью, если окажется, что он способен строить собственную карьеру, или сразу забыть о нем и сменить одну лошадку на другую, гораздо более перспективную, которая увезет ее еще дальше.
Мордекай Тремейн заметил, что его мысли приняли определенно циничное направление, и усмехнулся. Он быстро утрачивал иллюзии.
Однако имелся еще один момент, над которым он мог бы плодотворно поразмыслить, прежде чем вытеснить из головы Полин Конрой и Сержа Галески. Та краткая словесная дуэль в «Стране роз», когда Карен Хэммонд упомянула имя Галески, словно знала наверняка, что оно вызовет конфликт, – так зачем жена Филиппа Хэммонда сказала то, что сказала? Какой смысл она вложила в свою реплику? Пожалуй, в решении данного вопроса ему мог оказать содействие инспектор Бойс с его способностью сдвигать с мертвой точки тщательное, упорное, педантичное, хоть и нудное, расследование.
