– Прежде чем отказаться от попыток переменить мир, в котором вы живете, – продолжала Максина Прайс, поднимаясь из своей безымянной могилы, – запомните следующее: земля, на которой вы стоите, – это свободная земля.
Таня сомневалась, что эти слова относятся и к ее захудалому мотелю, но сама мысль пришлась ей по душе.
– Идея ризоматического пространства заключается в том, чтобы создать новый мир в щелях и трещинах старого.
Таня подумала обо всех тех, кому приходится жить на пустырях в больших городах, под мостами и в крошечных рощицах между заводами и складами.
На экране тем временем появился младенец в картонной коробке, лежащей на тротуаре.
– Изменить других мы можем только своим личным примером, – заговорил он. – Особенно тех, кто заражен ненасытной алчностью, идеологией потребления и самовлюбленностью.
Внезапно асфальт расплавился и потек, и ребенок стал грести против течения.
– Лучше признать, что есть те, кто хочет жить иначе, и высечь свое собственное независимое пространство, где вы сможете жить так, как хотите вы.
Картонное судно пристало к островку посреди большого города, где несколько человек строили бревенчатый дом в развалинах небоскреба.
– Создавайте сети единомышленников, невидимые правительству, невидимые столице. Это совсем нетрудно. Вам не нужны вожди. Вам нужно то, что идет следом за вождями.
Антенна, излучающая волны.
– Древние пирамиды рухнут раньше, чем вы думаете, под собственным весом. Это уже происходит. Планета перегружена.
Снова общий план: город, поглощенный морем.
Таня подумала обо всех своих знакомых, которые лишились работы, когда разорились компании. Вспомнила девальвацию, крах банковской системы. Ее мама кормила тех, кто лишился пенсии, предоставляла приют лишившимся крова. Таня вспомнила вице-президента Прайс и падение правительства, в состав которого она входила, сгинувшие вместе с этим надежды. Вспомнила ее голос и услышала те же интонации в голосе, звучащем по телевизору.
– Вы стоите на свободной земле. И когда все вокруг рухнет, то, что мы здесь построим, останется стоять, готовое принять лучшее будущее.
Это действительно так. Официальная пропаганда – сплошная ложь. Это она, Максина Прайс, вещающая посредством запрещенных средств. Старые технологии, сеющие новую политику. В отличие от предыдущих речей вице-президента, теперь аргументация не цельная. Скорее это набор разрозненных афоризмов, как будто кто-то записал ее мысли и выложил их в этом бессвязном мультипликационном евангелии. Но слова действительно ее.
Экран погас, затем появилась заставка, на этот раз радужный флаг. Внизу строкой побежали цифры.
Глядя на коды и размышляя об услышанном, Таня гадала, каким образом работает эта сеть.
Как победить в «Крысиных бегах».
Открыв заднюю крышку телевизора, Таня изучила разъемы.
Быть может, так можно будет найти Сига гораздо быстрее.
А может быть, еще лучше, это выведет ее на Максину Прайс, живую и здоровую.
Если ей удастся найти исчезнувшую вице-президента, это позволит заключить сделку с кураторами на более выгодных условиях. И тогда можно будет забыть про совет Берта, бежать и затаиться. Того, чем она уже располагает, достаточно, чтобы соблазнить Герсон и ее коллег.
Но, размышляя о матери, Таня вспомнила сказанные ею на прощание слова и задумалась: а что, если награда за поимку Максины Прайс станет улучшение условий жизни для всей чертовой страны.
49
Сиг следил с крыши железнодорожного вагона, а Моко ждал покупателей. Оба устроились в пустых товарных вагонах в глубине станции, на охраняемой территории.
Сверху Сигу было видно все вокруг. Никогда прежде он еще не видел столько железнодорожных путей в одном месте. По большей части они были заняты вагонами, готовыми к погрузке или уже загруженными, готовыми тронуться в путь. Сухопутные беспилотники, составленные в три уровня, подобно новым машинам, беспилотные летательные аппараты, разобранные, в транспортировочных контейнерах, цистерны с просочившейся из них ядовитой жижей свежего биотоплива. Судя по виду, один состав был предназначен для перевозки людей, отчего у Сига пробежали мурашки по коже.
Слышался шум рабочих и движущихся составов, но он доносился с противоположного конца станции, где находился завод по изготовлению материнских плат для роботов. Вдалеке виднелся склад горючего и башня центра управления коммерческого комплекса.
Слева стоял красный «Меркурий», на самой кромке асфальта, переходящего в щебень станции. Именно с той стороны они и появились, мужчина и женщина на велосипедах, ищущие вагон с рисунком койота в кроссовках. В этом вагоне и прятался Моко, рядом с вагоном, на который взобрался Сиг.
Сиг никак не ожидал увидеть велосипеды, однако это имело смысл. В этом захолустье передвигаться можно было только на велосипедах и старых машинах. Велосипеды выглядели прочными, надежными: сплошной металл. Велосипедисты были под стать, черный тип в жилете и широкополой фетровой шляпе и белая девчонка в комбинезоне и бейсболке. Увидев Моко, они спешились и помахали ему рукой.
Никаких следов человека из бара и кого бы то ни было еще.
Когда парочка забралась в вагон к Моко, Сиг придвинулся ближе. Он частично видел происходящее через забранный решеткой люк в крыше и слышал все сказанное.
– Где твой напарник? – спросил мужчина.
– Стоит на стреме, – ответил Моко.
– Мы никого не заметили, – сказал мужчина.
– Так и должно быть.
– Ты ему доверяешь? – спросила женщина.
– Полностью, – сказал Моко. – Чувак уже давно в бегах.
– Ты слышал насчет Трассера? – спросила женщина.
– Что?
– Его схватили, – сказала женщина.
– Облава, – добавил мужчина. – В Миннеаполисе.
– Твою мать! – выругался Моко.
– Кто-то выдал место встречи, – продолжала женщина.
– Может быть, это сделал ты, – сказал мужчина. – Мы слышали, тебя тоже сцапали.
– Чушь собачья, приятель. Вот он я, стою перед вами. Где сейчас Трассер?
– Его отправили на перепрограммирование, – сказала женщина.
– Твою мать! – пробормотал Моко.
– Что ты им сказал? – спросил мужчина.
– О чем это ты, твою мать? – возмутился Моко. – И какое тебе дело? Я не работаю на вас.
– Тебе многое известно о нашей сети, – сказал мужчина.
– Точно, – подтвердила женщина. – Например, ты знаешь, как заманить нас партией летального оружия. Интересно, когда нагрянет облава?
– Давайте покончим с делом, и можно будет разбежаться, – сказал Моко. – Мне что-то больше не хочется работать с вами.
