71
На следующий день Сиг выбрался из своего тесного укрытия и направился к старому железнодорожному мосту рядом с водоочистным заводом, по-прежнему со своей тяжелой ношей.
Он пошел по тропинке до мостика через протоку, затем повернул на север, обогнул сзади заводы и склады, а за бейсбольной площадкой был другой мост, через Восточную автостраду. Сиг с минуту постоял там, глядя на десять полос легковых машин и грузовиков, движущихся в обоих направлениях, во Флориду и в Калифорнию. Он представил себе большого жирного Далласа, нежащегося на пляже. Затем представил его в клетке.
После чего представил его мертвым.
К северу от автострады находился большой продовольственный магазин «Сиеста», где также продавали сомбреро и дешевые рабочие башмаки. Дальше раскинулся маленький торговый центр, с магазином готовой одежды, автомастерской для тех, кто предпочитает сам чинить свою машину, кафе, ломбардом и школой боевых искусств.
Однако внимание Сига привлекло то, что находилось рядом с «Сиестой». Магазин с большой вывеской в витрине, гласящей:
МЫ ПОКУПАЕМ ЗОЛОТО
Зиг зашел внутрь. Торговый зал оказался крошечным, по сути дела, стойка с одним окошком. Окошко было из пуленепробиваемого стекла. За окошком сидел тощий белый парень с желтой от табачного дыма кожей и в заляпанных очках. Он ругался с негритянкой средних лет, пытающейся продать ему горсть золотых цепочек. Свернутые в комок цепочки торчали в пространстве между окном и стойкой. Негритянка была очень недовольна.
– Что это за страна, в которой, проработав сорок лет, приходится продавать то, что тебе подарил покойный муж, чтобы заплатить за проклятые таблетки, без которых не можешь ходить! – воскликнула она, принимая стодолларовую купюру, которую просунул ей парень.
Она ушла, бросив на Сига угрюмый взгляд.
– И ты тоже пошел к такой-то матери, – бросила она. – Что так уставился на меня?
Дверь захлопнулась. Собрав цепочки, парень убрал их в ящик стола.
Сиг поставил на стойку мешок. Очевидный вес мешка сразу же привлек внимание парня. И тогда Сиг расстегнул молнию и показал содержимое.
Парень подался вперед, опираясь на стойку.
– Можно взглянуть на один? – спросил он.
Сиг протянул в щель слиток.
Парень поднес слиток к свету и улыбнулся.
– Я работаю здесь уже полтора года, но еще никогда не видел такие, – признался он. – Это же стандартный мерный слиток. Такие хранятся в Форт-Ноксе
[38]. – Перевернув слиток, парень изучил надписи. – Это по-китайски, да?
Сиг молча пожал плечами.
– Черт возьми, где ты их взял? – спросил парень.
– Заработал, – ответил Сиг.
– Точно, – согласился парень.
Он взвесил слиток.
– Господи, – пробормотал он, – здесь же четыреста унций!
– Сколько денег? – спросил Сиг.
– О, ты что, – сказал парень. – Извини. Мы не покупаем краденое. В основном мы скупаем у людей ювелирные украшения. Оглянись вокруг. У нас тут не банк Колумбии.
– Сколько? – повторил Сиг.
Парень задумчиво почесал подбородок.
– Я мог бы дать пять, – наконец сказал он.
– Они стоят пятьдесят тысяч, – сказал Сиг.
– Возможно, у законного обладателя, со всеми бумагами, если продавать через банк.
Сиг почесал затылок.
– Заплати мне только за один, – сказал он. – Остальные я оставлю себе.
– За один две с половиной тысячи, – сказал парень.
Сиг кивнул. Сделка была заключена.
72
Смотря в тот вечер телевизор, Таня наконец нашла «Секретный список запрещенных и подозрительных лиц». В определенном смысле.
Борец за справедливость Одиль, разъезжающая на лимузине, уже несколько лет приставала к ней, требуя заняться поисками. Однако скептически настроенная Таня по большей части верила своему начальству, заверявшему ее в том, что это не более чем легенда. Выдумка радикальной оппозиции, направленная на дискредитацию усилий исполнительной власти по обеспечению безопасности людей. Быть может, и само начальство не знало правды. Меры секретности, предпринятые для ограничения доступа к файлу, были просто сумасшедшими. И теперь оставался лишь вопрос времени, когда автоматическая проверка выйдет на след Тани.
Но, поверив в то, что это может быть реальностью, она поняла, что обязательно должна попробовать. Тодд в свое время показал ей кое-какие уловки, и она сама тоже кое-что знала.
Задача разыскать «Список врагов», как выяснилось, оказалась простой. Достаточно было вести разработку того, кто уже числился в нем.
Все началось с отслеживания данных об уплате налога на недвижимость Орлеанского округа, штат Луизиана. После нескольких лет ликвидации последствий природной катастрофы, восстания, восстановления законной власти, оккупации и пиратских действий корпорации архивы пребывали в плачевном состоянии. И все-таки администрация округа каким-то образом продолжала отслеживать, с кого брать плату за такую коммерческую недвижимость, как передающий центр к востоку от Нового Орлеана, где, по утверждению Тодда, находился самый мощный источник излучения телевизионных и радиосигналов.
Девять месяцев назад собственность сменила хозяина. Владевшая ею холдинговая компания принадлежала членам старинного рода, вместе с другими состоятельными людьми города, бежавшего в Хьюстон накануне урагана и затем оставшегося там после того, как в результате восстания во главе с Максиной и полковником власть перешла к народу. Покупателем стала компания из Невады «Карма-Нет». Полуторачасовые поиски в базе данных государственного департамента Невады вывели через десяток подставных фирм на компанию «Сапата».
Уорд Уокер.
Уокер такой скользкий подонок, что Таня была готова простить исполнительную власть за то, что она упорно его преследовала. Затем она нашла портал через исполинских размеров сервер, который вывел ее на полный «Список врагов». Коды, похищенные в здании «Белл-Нет», явились дополнительными ключами, которые помогли ей открыть этот сейф.
Увидев в списке имя Лисбет, Таня провела еще час в поисках тех, кто был ей близок.
Поразительно, но мамы в списке не было.
Затем Таня стала просматривать всех подряд.
Она еще не растеряла идеалы молодого юриста о том, что верховенство закона сдерживает действия исполнительной власти. Но теперь Таня понимала, что на самом деле закон лишь обслуживает власть, подобно дворецкому дьявола. Изучая сотни тысяч записей, она видела, как все было подправлено, чтобы выглядеть чистым со стороны закона, и все же предвзятость и политическая окраска бросались в глаза. Требования для включения в список были крайне низкими – достаточно было одного обоснованного подозрения. А уж подозрения в чем именно – закон уже не слишком заморачивался с тем, чтобы четко это прописать. Подозрения в тех качествах, которые люди, занимавшиеся борьбой с угрозой бунта на протяжении двадцати с лишним лет действия чрезвычайного положения, считали основанием для навешивания клейма «враг».
