Теперь-то я понимаю, что это был сырой план. Но у меня не было времени доработать его или придумать другой.
— Я всего лишь забрызгалась. Туфли и носки не промокли. Не понимаю, откуда все эти подозрения.
— На улице кто-то орал твое имя.
— И фамилию? Или только имя? В Нью-Йорке не одна Мария. С чего ты взял, что парень звал именно меня?
В ответ он произнес кое-что неожиданное. Очень спокойно произнес. Плохой знак. Он сказал:
— Откуда ты знаешь, что это был парень?
Вот, опять. Внутри опять все окаменело. Очень немного мне досталось жизни в стране, где мое тело вело себя так, словно все хорошо. Словно оно верило, что не увязло по уши в дерьме. А теперь ему не выплыть.
— Ты сам сказал, что мое имя выкрикивал парень.
Какое счастье. Я и не думала, что мозги еще работают. Меня буквально вынесло на берег волной благодарности к самой себе. За то, что так ловко и быстро нашлась.
— Я сказал?
— Именно.
— Ничего подобного. Я сказал — «кто-то».
— Не сейчас. Когда я вошла, ты сказал, что какой-то парень выкрикивал мое имя.
— Неужели?
— Угу.
— А по-моему, не говорил.
— Ты ошибаешься. Можно пройти? Я устала, хочу спать.
Он молча отступил.
И мое тело вновь притворилось, что верит, будто все хорошо. Раз Карл смолчал — значит, все хорошо.
* * *
Я уже легла и засыпала, когда меня выдернула из дремоты убийственная мысль. Никуда мне с Тони не убежать. Ни через день, ни через четыре месяца. Никогда.
Знаете — почему? Даже если Тони взял бы меня с двумя детьми — а это, согласитесь, громаднейшее «если», — я не имела права разлучать Си Джея с Карлом. Си Джей гораздо больше сын Карла, чем мой, потому что весь в отца. Их связь бесспорна и неразрывна.
Придется остаться. Не только ради Си Джея. Ради Карла тоже. Я вспомнила, как в стейк-хаусе он говорил, что не сможет жить без меня. По большей части такие слова — сущий вздор. Люди их то и дело повторяют, но живут ведь, если что случается. И Карл сумел бы обходиться без меня. Но без Си Джея… Без меня и Си Джея — это чересчур.
Придется остаться.
А я собственными руками превратила семейное гнездо в дом, где жить невозможно. Где никто не выжил бы.
Даже я.
Стелла говорила, что я пытаюсь разбить палатку прямо на реке. Думаю, лишь тогда, в постели, все еще чувствуя холод там, где ног касались мокрые джинсы, я поняла, что хотела сказать моя сестра.
У меня было всего два выхода. Оба немыслимые.
Я так и не уснула той ночью. Лежала с закрытыми глазами, даже не пытаясь противиться реке, что уносила мою палатку вниз по течению.
7 СЕБАСТЬЯН. В мире есть место для нас
Я спал. Потрясающе! Спал как убитый. Как человек, неделями не смыкавший глаз. Хотя, по сути, это правда.
На кухню я приплелся около двух часов дня. Отца не было. В смысле — не было на кухне. Но конечно, он вскоре пришел.
— Смотрите, кто явился, — сказал он. — Рип Ван Винкль собственной персоной.
Я не хотел стычки. Не хотел ничем омрачать свое счастье. Блаженство даже. Главное — соблюдать осторожность, чтобы отец не заметил.
— Мне нужно было выспаться.
— Полагаю, частично это моя вина. Музыка заставила меня забыть о времени. Извини.
— Ничего. Извини, что накричал.
Он на меня странно посмотрел — должно быть, гадал, с чего это я такой вежливый. И такой спокойный. Я затаил дыхание, но отец отвернулся. Уф-ф. Я был на волосок от провала.
Прежде чем выйти из кухни, он сообщил:
— Я записал тебя к врачу. Сегодня на пять.
— Сегодня? Так быстро?
— Кто-то не смог прийти, и записали нас. Так что скажи спасибо.
— Ладно… Сейчас позавтракаю — и на пробежку.
Неожиданный визит к врачу не испортил мне настроение. Забавно — я был даже рад. Целый день вне дома. Денек у Себастьяна выдался хлопотливый, как пишут в детских книжках. Почаще бы.
Там же, на кухне, я кое-что для себя решил. Внезапно и окончательно. Когда меня вызовут к врачу, я потребую, чтобы отец остался в приемной. И я расскажу доктору всю правду. А дальше пусть будет как будет.
* * *
Я устроил полноценную, долгую пробежку, несмотря на то что отнимал время от общения с Делайлой. Уж слишком я много тренировок пропустил, и мне их не хватало.
Пробежав мимо видеопроката, я затормозил и встал как вкопанный. Развернулся и, отдуваясь, открыл дверь. Внутри почему-то пахло дымом. На месте знакомого продавца работала девушка не старше меня. Она подняла голову. Взгляд у нее был такой, словно она умирала со скуки и от меня особого веселья не ждала.
Я спросил:
— Вы не знаете, в каком кино Фред Астор танцует на стенах и потолке?
Продавщица выпучила на меня глаза и несколько раз моргнула. «Нечего было и спрашивать», — подумал я.
Еще немного поморгав, она крикнула:
— Фред!
Из-за занавески в углу вышел пожилой мужчина.
— Этот парень спрашивает…
— Я слышал.
Слышать-то слышал, но ответить и не подумал: начал ходить по проходу и глазеть на полки. Точно до меня с моими загадками ему никакого дела нет. Я решил поискать ответ в Интернете и пошел к выходу.
Уже у двери услышал голос Фреда:
— Эй! А кино не надо?
Я оглянулся. Фред держал диск с «Королевской свадьбой».
— Спасибо. Можно на два-три дня взять?
У меня ж один день выпадал из-за визита к врачу. Фреду я этого не сказал: хватило ума сообразить, что ему не интересно.
— Срок проката пять дней.
Я взял диск и помчался к Делайле. Спешил сообщить ей две хорошие новости. Маленькую — что я нашел кино, где Фред Астор танцует на стенах. И новость большую. Просто громадную. О том, что мы с Марией собираемся убежать. Я надеялся, что Делайла порадуется за меня.
* * *
И я не ошибся, Делайла действительно обрадовалась.
Хотя сначала посмотрела на меня… с опаской. Вроде как сомневалась в чем-то.
— Когда? — спросила она. — Прямо сейчас?
— Нет, через четыре месяца. Когда мне уже будет восемнадцать. И как раз хватит времени все обдумать.
Делайла вдохнула глубоко и засияла.
— Да что ж это я! Должна была сама смекнуть, что у тебя есть голова на плечах, сынок. И чего, спрашивается, сомневалась? Знамо дело, у тебя мозгов достанет смыться от него, как только восемнадцать стукнет, и он уже не сможет заявить в полицию о бегстве несовершеннолетнего. Нет, каково! Сбежит с девочкой, в которую влюблен! Золотко ты мое, как я за тебя рада! И горжусь. Ты у меня храбрец.
