Так что наше представление о детских садиках как о «камерах хранения для детей» — (это ироническое определение принадлежит Борису Павловичу Никитину): дескать, садики нужны потому, что не с кем оставить ребёнка, пока родители на работе, — связано с нашими, советско-российскими, реалиями и, в сущности, неверно. Не для этого, т. е. — и для этого тоже, но не главным образом для этого — нужны детские сады.
Самое главное, что дает ребёнку любой детский сад, — это КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ.
Правда, нужно уточнить: то, что в наших садиках нет РАЗНОВОЗРАСТНЫХ групп, это очень плохо. То, что группы или слишком маленькие (в частных садиках: иногда по 5–6 человек), или слишком большие (до 25 детей, в редких случаях — даже больше: в муниципальных, ведомственных и пр., т. н. государственных, садиках) тоже нехорошо. Идеальная группа — 15 детей, причем мальчиков и девочек — примерно поровну.
В маленьком коллективе — слишком небольшое разнообразие характеров и слишком велико влияние взрослых, которых часто почти столько же, сколько и детей, поэтому они успевают сами решить все вопросы, уладить все конфликты, что очень плохо для социального и личностного развития детей.
В большом коллективе, наоборот, воспитатель часто теряет нити управления и дети во многом предоставлены сами себе, а, как известно, социальное поведение маленьких детей подобно социальному поведению, извините, дикарей.
И все же — при всех минусах — то, что у ребёнка появится СОБСТВЕННЫЙ КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ, где ему придётся искать друзей и строить отношения с теми, кто ему неприятен; где нужно найти свою особую роль тихони или шалуна; ведущего или ведомого), освоить навыки общения, — это чрезвычайно важно.
Да, в наших, российских, садиках эта стихия детского общения нередко слишком стихийна. Но лучше так, чем вообще ничего.
Ребёнок, лишенный общества сверстников до 6–7 лет, рискует во многом остаться асоциальным существом. Так бывает не всегда, но очень часто.
Так что любая мама, которая поняла: детский сад — это выход в большой мир, к настоящему общению со многими, непохожими по характеру, привычкам, воспитанию, людьми; это собственный уникальный опыт вхождения в социум, который обязательно нужен моему малышу, и чем раньше он этот опыт приобретет, тем лучше, — такая мама уже решила половину проблемы: раз она сама твёрдо убеждена в полезности и необходимости детского садика, то и ребёнок будет уверен — если не в том, что это хорошо и приятно, то хотя бы в том, что это неизбежно, что нельзя по-другому.
А раз назад дороги нет, то и приходится идти вперед. А раз есть решимость идти только вперед, то к чему-нибудь обязательно человек придет, что-нибудь найдет хорошее — пусть даже и не в самом лучшем садике.
Вторая проблема — отделила ли мама ребёнка от себя? Разумеется, речь идёт о психологическом и духовном — а не физическом — отделении ребёнка. Физическое отделение произошло, когда ребёнок родился, когда перерезали пуповину. Но психологическая «пуповина» может соединять мать и дитя ещё очень долго: иногда — всю жизнь.
Прежде всего, очень важно увидеть в своем малыше — таком крошечном, беспомощном, во всем зависимом от мамы — ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА. Другого, не такого, как вы. Заинтересоваться этим человеком, тем, какой он: его особыми чувствами, его внутренним миром.
Наши дети — не часть нас. «Мой малыш» — это не то же самое, что «моя рука» или «моя машина». К сожалению, на подсознательном уровне женщина может ощущать своё дитя именно как часть себя, хотя и физически отделенную от себя, но все равно не самостоятельную. Причина такого отношения к своему ребёнку — в эмоциональной и человеческой незрелости.
Любить ребёнка и любить себя — разные вещи. Очень часто «любовь» родителей к своему чаду — это всего лишь себялюбие, продолженная на сына или дочь, вынесенная вовне любовь к себе. Себе хочу здоровья, благополучия — и своему ребёнку. Себя оберегаю от опасностей — и ребёнка.
А вот научиться любить своего ребёнка как другого, отдельного от себя, человека — бывает непросто. Это задача, которая стоит перед каждым из нас, у кого есть свои дети.
Кстати, только тот, кто научился ТАК любить своё дитя, окончательно перестает сам быть дитем — становится в полном смысле этого слова Взрослым Человеком.
Если же родители — и особенно мать — подсознательно воспринимают своего ребёнка как свою собственность, то их отношение к детскому саду (как и вообще — к социуму: к обществу, государству и всему миру) чисто потребительское. Моему ребёнку должно быть хорошо! Причем «хорошо» — обычно в каком-то довольно примитивном смысле (чтобы не было конфликтов, не обижали, правилась еда, чтобы не болел, чтобы хорошо развивали и учили — не более того). Все остальное неважно.
Отсюда поиск садика ПОЛУЧШЕ.
Однако детский садик — не то же самое, что магазин или курорт. Это важная часть жизни вашего ребёнка. И вы не можете предвидеть, найдет ли он себе настоящего друга в этом садике — или в другом; не можете предвидеть, как сложатся у него отношения с другими детьми и с воспитателями. А суть-то в этом. В НОВЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ, которые ждут вашего малыша в садике.
Все же остальное, что мы действительно можем оцепить и выбрать заранее (развивающие программы, квалификация педагогических кадров, материальная база и пр., и т. п.), — второстепенно.
Твои дети — не твои дети.
Они вызваны к жизни зовом,
Который жизнь обращает к самой себе.
Они приходят в мир благодаря тебе —
Но не ты их приводишь.
И хотя они рядом с тобой,
Их души обитают в доме завтрашнего дня,
Который ты не можешь посетить даже в мечтах…
Это сказал кипрский поэт Халил Гибрал. И он совершенно прав.
Способность ребёнка адаптироваться не только в детском езду — но и вообще в любом социуме — в большой степени зависит от психологической установки его родителей: понимают ли они, признают ли, что этот малыш — отдельное существо, призванное прожить свою особую жизнь, в которой ему самому придется искать себя и свой путь? Или для них это маленькое существо — всё-таки скорее «часть себя», «кусочек себя»?
Наконец, есть ещё третья проблема: традиции семьи.
В семье Веры Николаевны многое делается ВМЕСТЕ. То есть для Ариши ситуация, когда нужно что-то делать не индивидуально, а коллективно (причем не вместе с кем-то, кого она сама выбрала, а со всеми, кто там есть в данный момент), совершенно обычна, привычна и не вызывает никаких отрицательных эмоций. Более того, Ариша воспринимает такую ситуацию положительно.
Инна же привыкла «вариться в собственном соку». Для неё ситуация, когда нужно что-то делать не самой по себе, как ей хочется, а со всеми, крайне необычна и болезненна. А в детском саду постоянно приходится ВМЕСТЕ гулять, ВМЕСТЕ есть, ВМЕСТЕ играть — это коллектив.
Если ребёнка приучают к совместной деятельности, к коллективу буквально с того времени, как он начал ходить и говорить, у него вряд ли будут проблемы в детском саду. Если нет — будут обязательно.
