Я не знал, что сказать. И эти люди держат в плену мою Би? Я мог бы бросить против них свою стражу или попросить у Дьютифула войско. Но мой гнев остыл, едва я представил себе, как Би, такая маленькая и слабая, пытается выжить среди битвы. Грохочут копыта, лязгают мечи… А если Двалия и ее небелы решат убить мою дочь, лишь бы не отдавать ее нам? У меня не хватало духа спросить, возможно ли такое.
– Они никогда не пойдут против Двалии, – с неохотой признал Шут. – Даже если вам удастся настигнуть их до того, как они покинут Шесть Герцогств, а мне в это не очень-то верится, небелы будут защищаться до последней капли крови. Им такого нарассказывали о внешнем мире, что они предпочтут умереть, чем попасть в плен.
Некоторое время он задумчиво молчал. Эш убрал ножницы и стал подметать состриженные волосы.
– Ладно. Хватит изводить друг друга. Мы оба считаем, что ехать в Клеррес необходимо. Не будем пока обсуждать, когда и каким путем мы туда отправимся. Давай подумаем о том, что мы можем спланировать. Добравшись до Клерреса, нам придется одолеть две линии укреплений вокруг школы. И даже когда мы очутимся внутри, выжечь это паучье гнездо будет не так-то просто. Думаю, лучше положиться на скрытность и хитрость, чем на силу.
– Хитрость – это то, что я умею, – негромко сказал Эш. – Я мог бы пригодиться вам.
Шут с интересом покосился на него, но я отрезал:
– Нет. Может быть, за свою короткую жизнь ты успел набраться печального опыта, но я не беру в такие опасные переделки детей. Речь идет не о том, чтобы заколоть кого-то в темноте или подсыпать яду в суп. Шут говорит, их там десятки. Возможно, сотни. Это задача не для ребенка.
Я тяжело опустился в кресло у стола рядом с другом:
– Шут, это не такое простое дело. Пусть ты и убедил меня, что все Слуги до единого должны умереть, я все равно сомневаюсь, что смогу это сделать. Я не занимался тихой работой так же долго, как и не дрался на топорах, и мои навыки подзабылись. Ты и сам это знаешь. Да, те, кто похитил Би и Шун, уже покойники. С той самой минуты, как ворвались в мой дом. Я убью их всех, но так, чтобы не подвергать опасности мою дочь и Шун. И тех, кто причинил боль тебе, тоже. Да. Но остальные? Ты просишь меня вырезать целое поселение. Кажется, ты значительно переоцениваешь мои возможности.
На его лице промелькнуло множество чувств, и не все из них я успел уловить. Страх. Отчаяние. Сомнение в том, что я могу не доверять его суждениям. В конце концов Шут лишь печально покачал головой:
– Фитц, неужели ты думаешь, что я стал бы просить тебя о таком, если бы у нас был выбор? Ты, наверное, решил, что я хочу убить их, просто чтобы обезопасить себя. Или отомстить. Но это не так. На каждого из тех, кого мы должны убить, приходятся десять, двадцать тех, кого держат в рабстве и неведении. Тех, кого мы можем освободить, чтобы они зажили по собственному разумению, как получится. Дети, которых заставляют спариваться, как скот, родных и двоюродных братьев с сестрами. Тех, кто рождается увечным или без признаков Белой крови, уничтожают так же бездумно, как ты выпалываешь сорняки на огороде. – Его голос дрогнул, и руки, лежавшие на столе, затряслись.
Эш потянулся к Шуту, чтобы утешить его прикосновением, но я покачал головой – вряд ли Шут хотел, чтобы к нему прикасались в эту минуту.
Он умолк и крепко сцепил пальцы, пытаясь успокоиться. Пеструха бросила прихорашиваться и подскочила по столу ближе к нему.
– Шут? Шут?
– Я здесь, Пеструха, – сказал он ей, будто ребенку, и протянул руку.
Птица уселась ему на запястье, и Шут даже не дернулся. Тогда она вскарабкалась по его руке выше, помогая себе клювом, уселась на плече и стала клювом приглаживать его волосы. Я заметил, что Шут немного расслабился и перестал стискивать зубы. И все же голос его был слишком невыразительным, когда он заговорил.
– Фитц… Ты понимаешь, что именно для этого они похитили Би? Наше дитя? Она станет ценным пополнением их племенных стад, ведь им так не хватает чистой Белой крови. Если они еще и не поняли, что Би – моя дочь, то скоро поймут.
Глаза Эша широко распахнулись. Он хотел что-то сказать, но я резким жестом велел ему помолчать. Я прижал ладонь к груди, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Глубоко вздохнул. И задал вопрос:
– Так сколько времени нам понадобится, чтобы попасть в Клеррес?
– По правде сказать, я точно не знаю. Когда я впервые отправился в Олений замок, я шел кружным путем. Я был молод. Несколько раз сбивался с дороги или вынужден был сесть на корабль, который шел не туда, куда мне было нужно, в надежде там найти судно, которое уже отвезет меня в Бакк. Иногда я на несколько месяцев застревал на одном месте, прежде чем мне удавалось раздобыть денег на дорогу. Дважды меня задерживали против моей воли. В те времена у меня мало что было при себе, а Шесть Герцогств казались почти сказочной страной. А когда мы возвращались в Клеррес с Прилкопом, то часть пути преодолели при помощи столпов. И все равно путешествие получилось долгое.
Шут замолчал. Может, надеялся, что я предложу снова воспользоваться этим путем? Но ему пришлось бы ждать очень долго, даже после того, как я снова смогу управлять своей Силой. Произошедшее с Чейдом несчастье напрочь отбило у меня желание погружаться в камни.
– Но каким бы путем мы ни отправились, выступать надо как можно скорее. Драконова кровь, которой напоил меня Эш, действует просто удивительно. Если я и дальше буду поправляться так же быстро, если ты поможешь мне вернуть зрение… О, даже если ни того ни другого не произойдет. Мы подождем известия, на которое ты надеешься. Но сколько мы собираемся ждать? Десять дней?
Ну что ты будешь с ним делать… Я решил не давать пустых обещаний.
– Давай подождем, пока вернутся Баламуты с Олухом и Фитцем Виджилантом. Они будут через несколько дней. И возможно, к тому времени твои зрение и здоровье восстановятся, насколько это возможно. А если нет, то попросим Олуха и остальной круг Неттл исцелить твои глаза.
– А ты?
– Я не стану этого делать, пока Неттл не скажет, что я снова могу управлять своей Силой. Я буду рядом, но не смогу помочь. – И я повторил вслух то, что недавно сказал самому себе: – Пора мне уже начать доверять Неттл как мастеру Силы. И уважать ее знания. Она предупреждала, чтобы я не пользовался Силой. И я не стану этого делать. Но другие смогут помочь тебе.
– Но я… Нет. Раз так, значит нет. – Он вдруг зажал себе рот рукой. И пальцы, и голос его дрожали. – Я не могу. Не могу позволить им… Тогда подождем, пока ты придешь в себя, Фитц. Ты знаешь меня… Но другие… Пусть они одолжат тебе силы, но только ты можешь прикасаться ко мне. А до тех пор… Нет. Придется мне подождать.
Он вдруг поджал губы и скрестил руки на груди. Я видел, как покидает его надежда, как опускаются в тоске его плечи. Он закрыл глаза, и я отвел взгляд, давая ему время прийти в себя. Как быстро испарилась его навеянная драконьей кровью отвага. Уж лучше бы он и дальше пререкался со мной… Больно было видеть, как он снова трясется от страха. И эта боль, словно кузнечные мехи, раздувала мой гнев. Я убью их. Всех убью.
