Речь в эту минуту держала Двалия. Было заметно, что она на взводе. Стиснутые в кулачки руки она прижимала к груди.
– Паромная переправа слишком близко от Баккипа. Нам надо как можно скорее перебраться через реку и уезжать прочь. На том берегу мы сможем ехать через холмы…
– Опять по холмам. Если держаться подальше от проезжих дорог, сани увязнут глубоко в снегу, – огрызнулся Эллик. – Бросьте вы эти сани. Они задерживают нас с тех самых пор, как вы их украли.
– Но у нас больше нет повозки. Тогда придется бросить и палатки.
– Так бросьте и их, – пожал плечами Эллик. – Они только мешают. Из-за вашей бабьей привычки к удобствам мы не можем двигаться быстро.
– Не смотри на них, – прошипела Шун мне на ухо.
Я и правда вытаращилась на Эллика и Двалию. Они редко спорили подолгу. Обычно приходил Виндлайер, улыбался, коротко кивал – и дальше все шло так, как хотела Двалия. Я прикрыла глаза и притворилась, что клюю носом. Раздражение Двалии было трудно не заметить. Она покосилась на нас, и Шун наклонилась вперед, чтобы поворошить угасающий костер палкой.
Потом рассеянно подошел Виндлайер. Он улыбался, как всегда. У нашего костра он остановился и удивленно огляделся:
– Почему вы не в санях? Разве нам не пора трогаться в путь?
Ночь вокруг сгущалась. Обычно в это время мы были уже далеко от места дневки.
Двалия заговорила громче, чтобы он услышал ее:
– Да, нам и правда пора. Терпение, Виндлайер. Иди сюда, давай вместе подождем, когда Эллик решит, каким путем нам лучше ехать.
И вот тогда-то я впервые ясно увидела, как Виндлайер это делает. Он улыбнулся и, чуть ли не извиваясь всем телом, как круглолицый мальчишка, бочком-бочком подошел к Двалии. И уставился на Эллика, склонив голову к плечу. Старик ответил ему хмурым взглядом.
Двалия с улыбкой проговорила:
– Итак, почтенный герцог считает, что паромная переправа слишком опасна. Она расположена очень близко к Баккипу. Но если мы поспешим, говорит он, то сможем уже сегодня ночью воспользоваться мостом. И может быть, мы окажемся на том берегу и углубимся в холмы раньше, чем солнце поднимется высоко. А оттуда направимся прямо в Солеварню и сядем на корабль.
Эллик нахмурился:
– Я не то говорил.
Двалия тут же напустила на себя извиняющийся вид, прижала руки к груди и склонила голову:
– Прошу прощения. Так что же вы решили?
Ее напускное смирение явно пришлось ему по душе.
– Я сказал, что мы поедем по мосту. Нынче ночью. Если вы сможете заставить своих лежебок быстро сесть в седла, мы будем у подножия холмов прежде, чем солнце поднимется слишком высоко.
– Ну конечно, – сказала Двалия. – Теперь, когда вы так хорошо вся объяснили, я понимаю, что это будет самым разумным решением. Небелы, отправляемся! Военачальник Эллик принял решение. Одисса, немедленно усади шейзима в сани! Сула и Реппин, грузите, что еще осталось погрузить! Военачальник хочет выступать прямо сейчас!
И Эллик с довольной улыбкой смотрел, как все суетятся, выполняя его распоряжение. Догорающие костры закидали снегом, меня загнали в сани. Я притворилась, что едва держусь на ногах, и небелы тут же перепоручили меня заботам Шун. Виндлайер и Двалия уселись в сани последними. Они выглядели до ужаса довольными собой, больше, чем все, кого мне доводилось видеть в жизни.
Эллик пролаял последние приказы, и наш отряд тронулся. Когда мы немного проехали, я еле слышно шепнула Шун:
– Ты видела?..
Но она неправильно поняла меня:
– Да. Мы неподалеку от Баккипа. Сиди тихо.
Я послушалась.
Мы перешли реку ночью. Перед въездом в город Виндлайер вылез из саней, чтобы ехать верхом впереди отряда, рядом с Элликом. А поздним утром, когда мы наконец добрались до заросших лесом подножий холмов и встали лагерем, Эллик принялся хвастаться, как легко все прошло.
– И вот мы уже на северном берегу Оленьей реки. Теперь осталось проехать всего несколько мелких городишек, холмы – и мы у цели. Как я и говорил. Вот почему надо было ехать по мосту.
Двалия улыбалась и поддакивала.
Но хоть им с Виндлайером и удалось обвести Эллика вокруг пальца, заставив его выбрать путь через мост, наше путешествие через холмы от этого не стало легче. Он был прав насчет саней. Двалия настаивала, чтобы мы не выходили на дороги, поэтому солдаты и их лошади торили в снегу тропу для больших и сильных коней, которые волокли сани. Мы продвигались с трудом, и я заметила, что Эллик по утрам злится на то, как мало мы прошли за ночь.
Нам с Шун редко выпадала возможность перекинуться словом без чужих ушей.
– Они говорили о корабле, – сказала она как-то раз, когда мы присели в кустах, чтобы облегчиться. – Может быть, на берегу удастся сбежать, даже если придется прыгать в воду. Что бы ни случилось, нельзя, чтобы нас увезли.
Я не возражала, но сомневалась, что похитители предоставят нам такую возможность.
Я постепенно поправлялась, но из-за скудной пищи, постоянных переездов и необходимости спать в холоде чувствовала себя так, словно опять заболевала. Однажды вечером, когда нас разбудили, чтобы двигаться дальше, у меня почти закружилась голова от голода. Мне страшно хотелось съесть что-то более питательное, чем овсянка.
И, выбравшись вслед за Шун из нашей палатки, чтобы подойти к костру, я во всеуслышание пожаловалась ей:
– Я так скоро умру, если не поем по-настоящему.
Несколько человек вокруг замерли и уставились на меня. Алария зажала себе рот ладонью. Я не обратила на них внимания. Как и всегда, небелы разложили два костра, для себя и для солдат. Еду на всех тоже готовили небелы, но после дневки солдаты всегда ели отдельно. Двое небелов относили горячий котел с кашей в их лагерь, а мы ели у своего костра. Сегодня солдаты убили какую-то дичь и жарили ее. Их костер был ближе к нашему, чем обычно, потому что поляна была невелика. Мясо пахло восхитительно, и я жадно втягивала носом его аромат.
И с этим тоже будь осторожна, – предупредил Волк-Отец.
– Где Виндлайер? – спросила я.
– Отправился вперед. Сегодня нам придется ехать по дорогам. На нашем пути будет небольшой городок, и Виндлайер отправился туда, чтобы подготовить гладкий путь для нас, – объяснила Двалия.
Наверное, она заговорила со мной только в надежде, что я скажу что-нибудь в ответ. Я решила воспользоваться этим.
– Мясо так вкусно пахнет, – тихонько вздохнула я.
Двалия поджала губы.
– Отведать этого мяса стоит дороже, чем мы готовы заплатить, – уныло сказала она.
Оказалось, солдаты слышали наш разговор.
Один из них вдруг загоготал:
– Мы дадим вам попробовать мяса этого кролика, а вы дайте нам попробовать мясца баккской бабенки!
