Основная часть свитка сильно повреждена. Вот отдельные слова, которые удалось разобрать:
Будучи, дань, телесный, язык, ударение, преднамеренное выравнивание, сопровождает, единоутробный, кровь, руна, дракон, узы, связь, руки, касание, плата кровью, хранилище, желая, вечность, «физический контакт», первый, вход, скрытый.
Те из переводчиков, кто задумывался о смысле утраченной части, считают, что в ней описывается, как создать и безопасно использовать камни-порталы. Некоторые предполагают, что сохранившиеся слова относятся к наставлениям о том, как благополучно провести через камни других людей, если они родственны идущему по крови или духу. Но эти попытки истолковать горстку не связанных между собой слов могут быть глубоко ошибочными.
За использование портала всегда приходится платить. Цена зависит от портала. Тому, кто открывает путь, проход обходится дороже, и лишь крепкий и сильный человек в состоянии заплатить такую цену, особенно если ведет за собой других, кому платить сложнее. Прежде чем воспользоваться порталом и после того как воспользуются им, путешественникам надлежит остановиться и почтить память тех, кто пожертвовал собой ради его создания. Помяните их добрым словом, следуя их путями и покидая эти пути.
Чейд Фаллстар
Ехать на чалой было одно удовольствие.
Я не стал бросать ее в галоп, едва выехав из конюшен, хотя сердце так и умоляло сделать это. Нет. Я ехал с видом человека, направляющегося куда-то по пустячному, но приятному делу. Я любезно кивнул стражникам у ворот, и они пожелали доброго пути принцу Фитцу Чивэлу. За воротами я выбрал не дорогу в Баккип, а другую, ту, что вела к Речной дороге. Но и по ней я пустил лошадь легкой рысью. Я чувствовал ее нетерпение – она уловила мое желание мчаться во весь дух и была бы только рада исполнить его.
Скоро, – обещал я ей.
Мы будем бежать и драться! Ты и я, как одно!
Мое сердце болезненно сжалось. Предатель!
Кого ты предал?
Лошадка… Я не хотел это начинать. Мне нельзя сейчас связывать себя такими узами.
Я не Лошадка. Я Стрела.
Я не ответил, но она не собиралась молчать.
Я так долго ждала, когда ты появишься. Пять человек звали меня своей лошадью, но я была не их. И я думаю, все они это знали. Иначе почему они продавали меня, такую великолепную? Они не могли купить мое сердце. А ты только увидел меня и сразу понял, что я создана для тебя. В два прыжка ты сделал меня своей, и мы оба знаем, что это было правильно. Это и есть правильно. И не говори, что ты можешь отменить то, что сделано.
Я закрыл от нее свои мысли. Я не хотел, чтобы мы привязались друг к другу. Такого просто не могло быть! Я поискал в своем сердце волка, но ничто не шелохнулось в ответ. Я сидел на лошади неподвижно, будто мешок зерна, и старался думать о чем угодно, только не о нас. Прикидывал, сколько еще проеду, прежде чем пущу ее галопом. Рисовал перед глазами карту и намечал место, где оставлю королевскую дорогу, чтобы скакать напрямик в Солеварню. Я надеялся, что запомнил карту правильно, и почти не сомневался, что чалая способна долго скакать галопом по бездорожью. Если нет…
Я могу. Одно время меня использовали для охоты.
Тогда я принялся составлять подробнейший каталог оружия, которое отобрал для этого похода. Я постарался предусмотреть любую возможность. Меч и нож. Ядовитый порошок, чтобы бросить врагу в лицо. Другой яд, чтобы подсыпать в еду, если придется и представится такая возможность. Шесть крохотных дротиков, тоже отравленных. Праща. Хотя я сомневался, смогу ли попасть в кого-нибудь – уже много лет я не держал ее в руках.
Твое лучшее оружие – я. Меня обучил человек, похожий на тебя. А потом отказался от меня. Я тогда была молода, и я не знала, что он проводит столько же времени, как со мной, с тремя другими лошадьми. Они все были жеребцы. Друзья смеялись над ним за то, что он учит меня, говорили, я никогда не научусь лягаться и скакать, как боевой конь. Он доказал, что они ошибались. А потом получил свой выигрыш в споре и еще до конца лета продал меня.
Откуда лошади знать, что такое выигрыш в споре? – Мысль вырвалась у меня, прежде чем я успел удержать ее.
Чалая мотнула головой, выбрав на себя поводья. Я не стал подбирать их обратно.
А чем, по-твоему, развлекаются мальчишки на конюшне, когда им нечего делать? Бросают кости, кричат. Монеты переходят из рук в руки. Вот чем я была для того, кто учил меня. Игральной костью.
Я ощутил порыв сочувствия к ней.
Лошадка, мы могли бы…
Стрела. Не Лошадка и не Чалая. Я – Стрела.
Стрела… – Я неохотно согласился звать ее настоящим именем и почувствовал, как связь между нами стала прочнее. – Мы могли бы быть друзьями. Но я не хочу…
А как твое имя?
Я медленно вздохнул.
Я улавливаю форму твоих мыслей. Хочешь, я угадаю?
Позади нас раздался стук копыт. Не одна лошадь, больше.
Иди по обочине и не привлекай внимания.
Не успел я потянуть повод, как Стрела уже сместилась к обочине и сбавила шаг. Слишком быстро она привыкла ловить мои мысли. Отделаться от ее мысленного присутствия было все равно что пытаться избавиться от приставшего перышка руками, липкими от меда.
Так ты – Изменяющий?
Нет. Так нельзя. – Я закрылся от нее.
Я думал, что нас обгонят гонцы или молодежь, выбравшаяся на прогулку из замка. Но когда я обернулся, сердце мое упало: за мной ехал Персивиранс, ведущий в поводу еще одну лошадь – оседланную, но без всадника. Капризуля, кобылка Би. Второго всадника я не узнал, пока они не подъехали ближе. А когда понял, что это Лант, то удивился и даже немного разозлился. Лант был бледен, лицо его перекосилось от боли. Да сколько же мне еще выпадет неприятностей сегодня?
– Тебе следовало бы отдыхать и выздоравливать, а не скакать галопом, – упрекнул я его вместо того, чтобы поприветствовать. Перед Персивирансом я старался обращаться с сыном Чейда вежливо.
Лант насупился:
– А тебе разве не следовало быть в замке и готовиться выехать завтра на рассвете со своей стражей?
Я мог бы придумать тысячу отговорок. Правдоподобнее всего прозвучало бы, что я просто решил поразмяться и выгулять лошадь перед долгим путешествием.
– Я еду спасать свою дочь, – сказал я. – Прямо сейчас.
Он выпучил глаза, потом натянуто кивнул.
– И леди Шайн, – добавил он.
Я посмотрел на Персивиранса.
Он спокойно встретил мой взгляд:
– Леди Би захочет поехать домой на собственной лошади.
Стрела пошла быстрее, и они пристроились по бокам. Вопросы рвались у меня с языка, но я упрямо молчал.
