– Что случилось?
Едва я вошел, Эш сразу же закрыл и запер за мной дверь.
– Он в ужасе, – объяснил он. – Он не хотел никуда уходить из тайных комнат, но леди Розмари настояла. Она… в общем, я больше не ученик там. Хорошо, у меня хотя бы есть работа слуги тут, в Оленьем замке. Я знаю, что лорд Чейд… Впрочем, сейчас не время тревожить вас моими затруднениями. Мы переселили вашего друга сюда со всеми предосторожностями, но он все равно трясется от страха за свою жизнь. И я не знаю, как успокоить его.
Мальчик поднял глаза и отшатнулся, увидев ярость на моем лице.
– Да как она посмела! – зарычал я. – Где Шут?
– Он в спальне. Я привел его сюда по секретным коридорам и постарался окружить знакомыми вещами. Ему намного лучше, но он так распереживался…
Я легко нашел дорогу в спальню. Эти покои тоже были мне знакомы: когда Шут притворялся лордом Голденом, я жил тут как его слуга, Том Баджерлок. Сегодня комнаты были обставлены далеко не так изысканно, как во времена лорда Голдена с его причудами. Подойдя к двери спальни, я громко постучал и сказал: «Это я, Фитц».
Ответа не было. Я открыл дверь и увидел, что внутри царит полумрак. Ставни на окнах были плотно закрыты, комнату освещало только пламя в камине. Шут сидел в кресле лицом к двери, сжимая в руке кинжал.
– Ты один? – спросил он дрожащим голосом.
– Пока да. За дверью ждет Эш – на случай, если нам что-нибудь понадобится.
– Я знаю, вы все думаете, что это глупо. Но, Фитц, поверь: мне и правда грозит опасность!
– Не важно, что я думаю. Важно, чтобы ты чувствовал себя в безопасности, тогда твое здоровье будет крепнуть и дальше. Итак… Обстоятельства наши изменились. Никто не хотел нам зла, но я вижу, что тебе очень не по себе. – Я продолжал говорить, пока шел к нему, – так он по голосу понимал, где я. – Я не меньше твоего был удивлен, когда меня выселили из старой комнаты. А сегодня король Дьютифул весьма официально заявил, что я теперь принц и больше не убийца. Как видишь, моя жизнь тоже сильно переменилась. Но главное, повторяю, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Скажи мне, как я могу тебе помочь в этом?
Он перестал сжимать кинжал совсем уж отчаянно:
– Тебе не противно, что я себя так веду? Тебя не раздражает моя слабость?
Его слова поразили меня.
– Конечно нет!
– Ты уехал так внезапно. Ничего мне не сказал. И я решил, что ты устал оттого, что я во всем от тебя завишу.
– Нет, ты тут ни при чем. Просто я думал, что смогу спасти Би, если не буду мешкать. Если бы я отправился в путь хоть на день раньше…
– Не надо. Ты так себя с ума сведешь. – Он покачал головой. – Не может быть, чтобы она просто исчезла, Фитц. Не может такого быть…
Может, и мы оба это знаем. Я запретил себе думать об этом.
– Что мне сделать, чтобы тебе стало спокойнее?
– Ты уже делаешь. Ты рядом – этого достаточно. – Он судорожно протянул руку и с грохотом уронил кинжал на столик. – Вот.
– Я не могу быть с тобой все время, но постараюсь заходить почаще. Что еще?
– Эш вооружен?
– Не знаю. Но тут как раз я могу помочь. Как я понял, он теперь твой личный слуга. Я смогу сделать из него и твоего телохранителя.
– Это было бы… большим облегчением.
– Что еще?
– Фитц, мне нужно видеть. Больше, чем что-либо на свете, мне необходимо зрение. Не мог бы ты воспользоваться Силой, чтобы исцелить мои глаза?
– Шут, я не могу. По крайней мере, не теперь. Я напился эльфийской коры. Ты сам знаешь – ты ведь присутствовал, когда я рассказывал Дьютифулу.
– Но это пройдет, правда? На Аслевджале ведь прошло…
– Надеюсь. Я уже говорил тебе. – Не время было говорить ему, чего мне может стоить попытка исцелить его. – Тебе стало намного лучше с тех пор, как Эш дал тебе драконьей крови. Возможно, зрение и само восстановится. Как твои боли?
– Стало намного легче. Я по-прежнему чувствую, как мое тело… меняется. Оно идет на поправку, но не столько восстанавливается, сколько становится иным. Эш сказал, у меня глаза изменились. И кожа.
– В тебе появилось что-то от Элдерлингов, – честно сказал я. – В чем-то это даже красиво.
На его лице отразилось изумление. Он потрогал пальцами разгладившуюся кожу на скулах и упрекнул сам себя:
– Что за тщеславие!
Мы оба рассмеялись и, наверное, в равной мере удивились этому.
– Вот чем, по-моему, тебе надо заняться, – предложил я. – Ешь, спи и продолжай выздоравливать. А когда ты будешь готов – не раньше, заметь! – начни потихоньку прогуливаться по Оленьему замку. Вспомни, каково это – радоваться жизни. Угощайся вкусной едой, слушай музыку. Даже выходи на воздух.
– Нет, – произнес он тихо, но решительно.
Я постарался говорить мягче:
– Я же сказал – когда будешь готов. И я всегда буду рядом…
– Нет, – повторил он охрипшим голосом и выпрямился. Когда он заговорил снова, голос его звучал рассудительно, почти холодно. – Нет, Фитц. Не надо обращаться со мной, как с ребенком. Они украли нашу дочь. Они уничтожили ее. А я съежился и разрыдался просто оттого, что меня заставили перебраться в другую комнату. В моем сердце не осталось отваги, но это не важно. И что я слеп, не важно тоже. Я пришел сюда ощупью, и если придется ощупью идти убивать их, да будет так. Фитц, мы должны отправиться в Клеррес и убить их всех. – Он положил руки неподвижно, ладонями вниз, на стол перед собой.
Я стиснул зубы.
– Да, – пообещал я глухо. Откуда-то пришло спокойствие, почти такое же, как то, что охватило Шута. – Да. Я убью их. Ради нас всех. – Я наклонился к нему и, постукивая по столу пальцами, придвинул свою руку к его ладони. Он содрогнулся, когда я коснулся его запястья, – но руку не отнял. – Я не пойду убивать с тупым ножом. Какой смысл брать с собой в поход на врага союзника, который еще не оправился от тяжких ран? Так что послушай меня. Мы подготовимся. Мне нужно много чего сделать, и тебе тоже. Верни себе здоровье, тогда и отвага вернется. Начни ходить по Оленьему замку. Подумай, кем ты хочешь стать на этот раз. Снова лордом Голденом, может быть?
На его губах заиграла слабая улыбка:
– Интересно, те, кто ссужал лорду Голдену деньги, всё так же злы, как в те дни, когда я сбежал?
– Не представляю. Узнать?
– Нет. Нет, думаю, мне надо придумать другую маску. – Он помолчал. – Ох, Фитц! А как же Чейд? Что с ним произошло, и как ты будешь без него? Я знаю, ты рассчитывал на его помощь. Я и сам на нее рассчитывал, скажу честно.
– Надеюсь, он поправится и нам не придется обходиться без него. – Я постарался, чтобы это прозвучало искренне и с надеждой на лучшее.
