Я закрыл свой разум от него. От волнения у меня подвел живот.
Оденься как подобает, – добавил Чейд.
Что? – Меня охватил едва ли не ужас.
Я почти услышал терпеливый вздох.
Фитц… Начинай уже соображать. Сегодня ты – Фитц Чивэл Видящий, Одаренный Бастард, внезапно объявившийся из небытия в блеске своих доселе неизвестных подвигов на войне красных кораблей. Такова твоя новая роль в Оленьем замке, точно так же как я играю роль лорда Чейда, а Дьютифул – роль короля. Мы все исполняем наши роли на публику, Фитц. Иногда, закрывшись со своими друзьями в тишине и уюте личных покоев, мы позволяем себе немного побыть собой. Или, по крайней мере, теми, кем нас считают друзья. Так что подумай хорошенько и явись к ужину таким, чтобы придворные и гости не разочаровались, – благородным, но скромным. Сейчас не время быть незаметным. Приготовься как следует.
Я нашел твое письмо. И корону.
Не надевай ее!
Я рассмеялся вслух:
Мне это и в голову не приходило. Просто хотел поблагодарить тебя. И сказать, что я все понимаю.
Чейд ничего не ответил словами, лишь послал мне переживание, которому я не смог подобрать имени. Ночной Волк называл бы это «щелкать зубами вслед удравшей добыче». Горькое сожаление о том, что что-то не стало твоим, хотя еще немного – и все бы получилось. Чем он хотел завладеть? Троном? Или сердцем охотницы по имени Лорел?
Чейд отстранился от меня, и я перестал чувствовать его присутствие. Некоторое время я просто сидел, моргая. До меня медленно доходило, что Чейд совершенно прав. Итак, теперь моя роль – загадочно вернувшийся Одаренный Бастард, чьи подвиги много лет оставались неизвестными. Но ведь все так и есть. Тогда почему мне становится неловко при одной мысли выступить в этом качестве? Упершись локтями в колени, я спрятал было лицо в ладонях, но тут же вскинулся, когда пальцы коснулись опухших глаз. Ну почему я выбрал самое неподходящее время, чтобы обезобразить себя?
Я посмотрел на наряд, который подобрал для меня Эш утром. Потом подхватил, сколько смог, одежды из сундука, открыл потайную дверь и бросился наверх. Времени было мало, я бежал через две ступеньки. Еще не успев войти, я крикнул:
– Шут, мне нужна твоя помощь! – И почувствовал себя полным дураком, едва переступив порог.
Эш и Шут удивленно повернулись ко мне. Они сидели за столом и кормили ворону. Птица уже успела раскрошить хлеб и раскидать крупу, а теперь обдирала мясо с куриной косточки.
– Господин? – отозвался Эш, и одновременно Шут произнес:
– Фитц?
На церемонии не оставалось времени.
– Я сомневаюсь, подойдет ли этот наряд. Я иду ужинать с королем и королевой за высоким столом. Лорд Чейд и леди Неттл тоже там будут. И будут еще гости и придворные, все станут смотреть на нас. Так что я должен подать себя как Фитца Чивэла Видящего, Одаренного Бастарда, который провел все эти годы у Элдерлингов и наконец вернулся. Вчера было совсем другое дело, тогда моего появления никто не ожидал. Но сегодня, сказал Чейд, я должен выглядеть…
– Героем, – тихо закончил за меня Шут. – Не принцем, а героем. – Он повернулся к Эшу, словно я сам не смог бы ответить на его вопрос, и спросил: – Что на нем сейчас?
Эш едва заметно ощетинился:
– Одежда, которую я выбрал для него утром.
– Я слеп, – ядовито напомнил ему Шут.
– О… Прошу прощения, господин. На нем коричневый жилет, украшенный пуговицами из рога, поверх белой рубашки с пышными рукавами и широкими манжетами с десятком пуговиц на каждой. Горловина свободная. Украшений никаких. Брюки коричневые, чуть темнее, отделанные пуговицами вдоль внешнего шва. Туфли на каблуке, с простыми, но загнутыми кверху мысами. – Он неловко кашлянул. – А на лице у него пятна грязи.
– Это чернила! – возмутился я.
– Да какая разница, – буркнул мальчишка.
Тут снова вмешался Шут:
– Пуговицы… Как давно они вошли в моду?
– Кое-кто стал носить их уже прошлым летом, а теперь все…
– Фитц, подойди сюда. Встань передо мной.
Я послушался, радуясь тому, как оживился Шут. Интересно, когда в последний раз кто-то просил его о помощи? Едва я встал перед ним, он провел руками по моей одежде с таким видом, словно я был конем на ярмарке и он раздумывал, покупать или нет. Ощупал ткань, ряды пуговиц, потянул пальцем воротник и наконец коснулся моего подбородка.
– Не вздумай бриться, – резко велел Шут, словно я стоял перед ним с бритвой в руке. – Эш! Ты можешь срезать все пуговицы так, чтобы и следа от них не осталось?
– Думаю, да. – Голос мальчишки прозвучал слегка обиженно.
– Перестань, Эш, – ласково сказал Шут. – Ты же вырос в борделе, где женщины каждый день стараются предстать перед мужчинами такими, какими те желают их видеть. Вот и сейчас то же самое. Мы должны создать тот образ, который от тебя ждут. Не фатоватого господина, желающего произвести впечатление на публику, но героя, вернувшегося из низов общества. Он скрывался среди нас с тех самых пор, как покинул Элдерлингов, вел скромную жизнь сельского помещика. Срежь все пуговицы со штанов! Пусть будет с одного взгляда ясно, что он уже сорок лет не был при дворе. Но в то же время нужно создать впечатление, будто он старался одеться по моде. Я знаю, Чейд отлично умеет играть в такие игры. Нам понадобятся пудра и тени для лица, чтобы подчеркнуть сломанный нос и шрам. Немного украшений, но не слишком роскошных. Серебро подойдет лучше, чем золото.
– Моя булавка с лисой, – тихо предложил я.
– Прекрасно! – согласился Шут. – Эш?
– Нужна шляпа. С непокрытой головой уже почти никто не ходит. Но шляпа должна быть попроще. Пожалуй, без перьев.
– Великолепно. Сходи подбери что-нибудь. Ты отлично соображаешь в этом деле. Положись на свой вкус.
Вот так запросто ему удалось умаслить уязвленное самолюбие мальчишки. Эш улыбнулся мне и скрылся в проходе, ведущем в покои леди Тайм.
– Давай булавку с лисой, – потребовал Шут.
– А еще вчера вечером королева вручила мне серебряную пуговицу в виде нарвала, – вспомнил я и достал пуговку из кармана.
Булавку с лисой я утром по давней привычке приколол к рубашке изнутри, а пуговица лежала в кармане. Теперь я достал и то и другое. Изуродованные пальцы Шута собрали ткань у ворота моей рубашки и закололи ее булавкой, так что мой наряд вдруг стал выглядеть совершенно иначе. Я даже почувствовал себя так, будто переоделся. К тому времени, когда Шут покончил с этим делом, а я оттер остатки чернил с лица, вернулся Эш. Он принес гору ремней, жилетов, гримировальных принадлежностей и очень острый ножичек. Срезав пуговицы с внешней стороны моих штанин, мальчик аккуратно выдернул оставшиеся торчать нитки. С гримом он тоже обращался весьма умело. Я чуть не спросил, не доводилось ли ему помогать в этом деле своей матери, но вовремя прикусил язык. Он заменил мой ремень на более грубый и тяжелый, а вместо того ножа, что я носил на поясе, подвесил клинок такого размера, что еще чуть-чуть – и это был бы уже скорее короткий меч. Шляпа, которую принес Эш, явно задумывалась как женская, и сделали ее лет шестьдесят-семьдесят назад. Мальчишка безжалостно оборвал с нее перья и вручил Шуту. Тот ощупал шляпу и велел Эшу вернуть на место пару перьев поменьше, а вокруг тульи повязать широкую кожаную ленту с массивной пряжкой. В ушко пуговицы-нарвала они продели шнурок и повязали мне на запястье.
