Она позвонила домой после обеда, чтобы узнать, вернулись ли дети из школы и встретил ли их Джим. Поговорила с Джеком, пребывавшем в самом плохом настроении.
– Почему ты не сказала, что он придет раньше? – заныл Джек, как только понял, с кем говорит.
«Потому что ты бы нашел способ не быть дома», – подумала Эми, но не сказала вслух.
– Он – твой отец, Джек, – вместо этого сказала она со вздохом. – Неважно, что произошло и что будет дальше, он все равно твой папа. И папа Клэр. Сейчас у вас обоих единственный шанс провести с ним время до Рождества. Поэтому используйте его! Пожалуйста!
Она сомневалась, что ее просьба может как-то исправить положение, но хотя бы знала, что поступила правильно. Джим не сможет обвинить ее в том, что Джек не хочет находиться с ним рядом.
Наконец хирургия закрылась, и Эми смогла отправиться домой. В дом без пса, к хмурым детям и изменнику – бывшему мужу. Настоящая рождественская мечта. Самая настоящая.
Эми заставила себя вспомнить улыбку Люка Фитцджеральда и его полную уверенность, что все обернется хорошо. Так же хорошо, как вживую, ей не стало, но чуточку полегчало.
Выехав на свою улицу, она поняла, насколько ее дом мрачнее по сравнению с другими. Раньше Джим развешивал гирлянды на крыше или хотя бы вокруг окон первого этажа. Где-то далеко в гараже стоял плетеный олень, которого всегда любила Клэр, с рогами, украшенными маленькими гирляндами. Нужно найти его. Нужно постараться. Сосредоточиться на будущем – на Рождестве с детьми.
Может, завтра.
Поставить хотя бы искусственную елку, которую купила в супермаркете. Она такая маленькая, что много украшений не нужно. И очень кстати: большинство из тех, что лежали на чердаке, вызывали слишком много воспоминаний, чтобы вешать их на елку в этом году. Например, стеклянное сердце, которое они с Джимом в медовый месяц купили в Венеции, или фигурки ангелов – Джим каждый год в декабре приносил ей одну, чтобы добавить к ее коллекции.
Но не в этом году.
Может, стоит вообще купить новые украшения? Начать другую жизнь с праздника, так сказать.
Выжатая как лимон, Эми шарила по карманам в поисках ключа. Едва она успела вставить его в замок, как входная дверь дернулась.
– Где ты была? – раздраженно спросил Джим. – Я тебе на мобильный раз пять звонил.
– Работала, – ответила Эми с нажимом. – И я уже звонила домой – говорила с Джеком.
– И сказала ему, что он может спокойно уходить, даже если это мой единственный вечер с детьми перед Рождеством? А как же «не будем впутывать детей в это»? Если ты злишься на меня…
– Так, замолчи сейчас же, – отрезала Эми.
Лучшее в том, что Джим теперь ей не муж, – она больше не обязана отчитываться перед ним. И перед кем-либо другим, кстати сказать. Она принадлежит только самой себе, сама ответственна за свои решения, свое будущее – и точно не позволит, чтобы с ней так разговаривали.
– Во-первых: если я злюсь на тебя? Джим, ты ушел после почти двадцати лет брака, банальнейшим образом сбежал со своей секретаршей. Поверь, я не перестану злиться на тебя еще чертовски долго.
Она понизила голос, опасаясь, что Клэр может быть где-то в доме. Но все равно решила высказать то, что думает.
Эми набрала в легкие воздуха. Она была довольна тем, что Джим отступил с виноватым выражением, как ему и следовало, когда она промчалась мимо.
– Во-вторых, ты сам решил провести Рождество, катаясь на лыжах с упомянутой секретаршей. – Эми скинула пальто с плеч и перебросила его через перила, вместо того чтобы повесить на вешалку.
Это всегда выводило Джима из себя.
– Я сказала тебе, что, если хочешь провести Рождество с детьми, мы найдем способ. Ты выбрал уехать.
– Бонни сказала…
– Бонни – не часть этой семьи!
Пока не часть, во всяком случае. Скорее всего, она рано или поздно станет мачехой Джеку и Клэр, и Эми придется научиться с ней уживаться. Но сейчас она даже не имеет отношения к этой ссоре. Ссора пока еще касается только их семьи.
– Да. Извини, – пристыженно пробормотал Джим.
– В-третьих, ни во что я детей не впутываю. Я велела Джеку быть дома сегодня – и точно не разрешала ему никуда уходить.
Ее не сильно удивил поступок сына. Джек предельно ясно выражал свое отношение к отцу в последние несколько месяцев.
– Не разрешала?
– Да, не разрешала.
Они долго смотрели друг на друга, оценивая значение сказанного. Эми не могла не заметить, как изменился Джим после своего ухода. Уже за несколько месяцев до этого она поняла: что-то изменилось. Дело не просто в тайных звонках или частых командировках. Переменился он сам – стал по-другому одеваться, тщательно брился, укладывал волосы. И обнаружил внезапный интерес к кантри-музыке, которого раньше не было.
Уже тогда она знала, наконец призналась Эми самой себе. Знала, что у Джима роман, но не могла сказать ему об этом не из страха потерять, а потому, что было проще притворяться слепой, чтобы не дать семье развалиться.
Но проще не всегда значит лучше, поняла она. Иногда нужны большие перемены, чтобы двигаться дальше. Чтобы найти лучшее будущее.
Интересно, какие еще перемены ее ждут.
– Значит, Джек переиграл нас, – сказал после паузы Джим.
– Переиграл тебя, – поправила Эми. – Если б ты позвонил мне проверить…
– Я звонил!
– Прежде, чем Джек ушел, или после?
Уперев руки в боки, Эми ждала ответа, который знала заранее.
– После, – хмуро выдавил Джим. – Ему не очень-то было нужно мое разрешение.
– Ему семнадцать, Джим, – вздохнула Эми. – Джек почти взрослый. Еще девять месяцев – и он уедет в университет, и совсем скоро сам будет решать, видеться ли ему вообще с нами или нет. Если ты хочешь, чтобы он не исчез из твоей жизни, тебе придется дать ему повод.
– Я его отец! – запротестовал Джим. – Этого разве не достаточно?
«Нет, если ты ведешь себя так. Нет, если ты его оставил. Нет, если ты разрушил нашу семью…»
Эми тряхнула головой. Нельзя так думать.
В глубине души она знала, что и Джеку, и Клэр будет лучше, если Джим останется в их жизни. Он оказался ужасным мужем, но всегда был хорошим отцом.
До последнего времени.
– Тебе правда обязательно уезжать кататься? – спросила она. – По-моему, для детей важно, чтобы первое такое Рождество ты провел с ними.
– Все уже забронировано, – тихо ответил Джим. – И Бонни ждет не дождется поездки.
– Это твой выбор, – повторила Эми.
Она хотя бы могла заставить его принять ответственность за свои действия.
