– В смысле, что пройдет слишком много времени, пока письмо привезут и она его прочитает. Вы ж знаете, как работает почта на Рождество. У меня есть идея куда лучше.
– Какая? – сразу напряглась Эми.
– Я собираюсь сделать то, что делают все, когда надо привлечь внимание крупной компании или важного человека, – счастливо заявила Клэр. – Напишу в твиттер!
Генри
Я уже нацелился цапнуть Дэвида за лодыжку, как Сара его оттолкнула.
– Нет, – она отпрянула, вытирая рот.
Волосы у нее выбились из привычного аккуратного хвостика, а щеки полыхали краской, но скорее от злости, чем от страсти, понял я.
Мне стоило больше верить в Сару. Конечно, она не собиралась принимать этого идиота обратно. С чего бы? Особенно сейчас, когда мы с Оливером показали, что она достойна куда большего.
– Нет? В каком смысле?
Ответ совершенно ошарашил Дэвида. Щеки у него тоже покрылись ярким румянцем, но я не сомневался, что от стыда. Так ему и надо.
Я сел у ног Сары, чтобы не дать Дэвиду снова к ней подобраться, и ухмыльнулся.
Сара больше ему не принадлежит. Она наша.
– В смысле «нет», – сказала Сара твердо и ясно. – Я не буду тебя целовать. Я больше не люблю тебя – на самом деле не уверена даже, что любила когда-то. Как я могла любить того, кто говорил, что я недостаточно хороша, что я толстая, бесполезная и зря занимаю место?
– Не гово… – запротестовал Дэвид.
– Нет, – отрезала Сара, – говорил. Я знаю это, потому что твои слова врезались мне в память и отпечатались в сердце. Я не забыла ни одной ужасной вещи, которую ты когда-либо говорил мне, и вспоминаю их в сотню раз чаще, чем хорошие. И не то чтобы хороших вообще много нашлось.
– Но я пытался помочь тебе!
– Помочь мне? – У Сары глаза на лоб полезли от возмущения. – И как это, черт возьми, могло помочь?
– Ну понимаешь… я тебя мотивировал. Старался подстегнуть твои амбиции. И не хотел сделать тебе больно, – юлил Дэвид, но я видел, что его дело плохо.
Сара уже не велась на такие оправдания.
Она даже засмеялась ему в лицо.
– Ты разве не видишь? От этих слов только хуже! Я значила для тебя так мало, что ты мог говорить те гадости, вообще не волнуясь, как я чувствую себя из-за них! – Она покачала головой. – Ты не любишь меня, Дэвид. Просто ты не можешь смириться с тем, что я сбежала от тебя и живу здесь собственной жизнью, строю свое будущее, то есть совершаю поступки, которые, по твоим словам, никогда не смогла бы. Тебя бесит, что я доказываю, как ты неправ, каждую секунду, каждый день. Просто живя своей жизнью, какой выбираю ее сама.
Сара покраснела от холода – или от праведного гнева, я не знал наверняка. В любом случае она выглядела прекрасно. Ее светлые волосы нимбом окружали лицо, а глаза сияли решимостью.
В слезящихся глазах Дэвида с каждой секундой росла неуверенность.
– Но открытка, которую ты послала…
Сара прервала его.
– Я послала рождественскую открытку твоей матери, ведь она, в отличие от тебя, всегда была ко мне добра. Мне не хотелось, чтобы она считала, что, уехав, я просто забыла об этом. Я не такая.
– А мне ты не послала ничего, потому что?.. Сложно было задать вопрос глупее…
– Потому что, если честно, Дэвид, я едва ли вспоминала о тебе с приезда в Букингемский дворец.
Видно, до него начало доходить. Но Дэвид не мог не попытаться в последний раз.
– Сара, я…
Она не дала ему продолжить.
– Нет. Что бы ты ни сказал, я больше не обязана слушать. Ты плохо со мной обращался, и теперь я знаю, что заслужила больше, гораздо больше, чем отношения с тобой. И я этого добьюсь. А значит, тебе пора уходить.
Если б я мог аплодировать, я бы так и сделал. Зато я мог вскочить и счастливо залаять.
И тут мне вспомнилось ликующее лицо Джессики, когда та бежала во дворец, и я понял, что моя работа не закончена. Надо исправить кое-что еще.
Я убедил Сару снять поводок и отпустить меня во дворец, потянув ее к ближайшей двери. Покачав головой, та освободила мой ошейник, и я помчался внутрь, предоставив ей одной показывать Дэвиду, где выход. Прямо сейчас, как я надеялся.
Мне не больше Сары хотелось проводить время в его компании.
Взбежав по лестнице, я помчался к комнатам слуг. Мне нужно найти Джессику и не пустить ее к Оливеру. Я боялся и представить, что она ему расскажет. Будем надеяться, тот слишком занят работой и Джессика еще не успела с ним поговорить.
Но я опоздал. Это стало ясно, как только я вбежал в коридор для слуг и услышал ее голос.
– Ты бы видел их, Оливер, – с отвращением говорила Джессика. – Они целовались прямо в дворцовых садах. Демонстративно, напоказ. Если бы их увидел кто-нибудь из королевской семьи… – Ее передернуло.
– Мне не нужно знать такое, Джессика, – оборвал ее Оливер.
– Уверен? – переспросила та. – Только вот, кажется, ты очень сблизился с нашей Сарочкой. Наверное, тебе тяжело это слушать, понимаю. Но я решила, что тебе важно об этом узнать.
– Почему? Почему она вообще…
Он прислонился к стене и взъерошил свои аккуратные волосы.
– Потому что она использовала тебя, Оливер! Джессика тоже встала у стены очень близко к нему.
– Убедила тебя, что она – одна из нас, что собирается остаться здесь с тобой. Но она врала. Сара устроилась сюда, только чтобы заставить своего парня ревновать. А теперь, раз план сработал, уедет с ним обратно.
– Она так сказала? – спросил Оливер. – Ты действительно слышала это?
Джессика грустно покачала головой.
– Эх, Оливер, мне и не нужно было. Это видели все, кроме тебя. Сара никогда не вписывалась в нашу компанию, а может, и не хотела. Может, ее это и не заботило, ведь она знала, что не останется. Быть здесь – просто часть ее плана.
– Но Сара много работала, чтобы получить эту должность, – сказал Оливер. – Она хотела сюда, я знаю.
– Может быть. Но возможно, куда больше она хотела жить долго и счастливо со своим парнем.
Мне вдруг вспомнился разговор Сары и Оливера. Когда она рассказывала, к чему стремилась до работы во дворце. Дом, дети, муж в родной деревне. И по-моему, он тоже его вспомнил.
Оливер всерьез поверил, что она вернулась к своим старым мечтам, тем, которые оставила, когда устроилась на должность королевской горничной.
И я не знал, как сказать ему, что он ошибается. – Оливер, ты же знаешь, каково работать здесь, – сказала Джессика, все еще стоя слишком близко к нему, на мой взгляд. – Это по плечу только особенным людям.
