– Я думал, что Сара именно такая, – с грустью произнес Оливер. – Я думал, она – особенная.
Джессика скорчила рожу. Оливер не заметил.
– Может, не настолько Сарочка и прекрасна, как ты думал.
– Может.
Но говорил Оливер неуверенно. Это хорошо.
– Тебе надо держаться с теми, кому точно можно доверять. С дворцовыми.
– Вроде тебя? – догадался Оливер.
– Именно, – улыбнулась она.
Она двинулась еще ближе, и Оливер сразу же отошел от стены.
– По-моему, нам обоим нужно вернуться к работе. Ты так не считаешь?
Он поднял брови, и Джессика покраснела.
– Ага. Точно. Увидимся позже, да?
– Ну, наверное, да.
Оливер смотрел ей вслед, пока она не ушла, а затем перевел взгляд вниз, где я сидел, глядя на него.
Я гавкнул, надеясь, что он поймет все, что я не мог сказать.
«Не переставай верить в Сару», – изо всех сил думал я.
Но Оливер не понял моего послания.
Он вздохнул.
– Не сейчас, Генри, хорошо? Мне надо написать рождественскую открытку. А то потом не хватит духу.
День десятый
Понедельник, 23 декабря
Генри
Ни Сары, ни Оливера я не видел до конца дня. А на следующее утро во дворце поднялась такая суматоха – я даже не пытался отвести их в тихое место, где они могли обо всем поговорить.
– Что это такое сегодня творится? – спросил я Уиллоу, пока мы смотрели, как слуги мечутся повсюду, носят мебель, серебро и непонятно что.
Как обычно, выйдя из Комнаты корги утром исследовать дворец, я увидел, что в парадных залах царит хаос. Мужчины и женщины в форменной одежде суетливо прибирались или расставляли столы и стулья. Один даже измерял расстояние между салфетками под тарелки и краем стола. Другой полировал стеклянную посуду, прежде чем расставить на столе.
Определенно необычный денек во дворце.
– Сегодня нельзя путаться под ногами, – сказала Уиллоу, осторожно отодвигаясь, чтобы сесть, опершись спиной о стену позади нас.
– Я думал, ты говорила, что, по правилам дворца, это прислуга должна не путаться под ногами у нас, – напомнил я.
– Обычно да, – согласилась Уиллоу. – Но завтра в Букингемском дворце проводится рождественский обед. Поэтому сейчас все прямо-таки сами не свои из-за приготовлений. По опыту безопаснее держаться в стороне.
Словно доказывая ее правоту, мимо пронеслась горничная с гигантским серебряным блюдом – очень похожим на одно из тех, которые я уронил со стола в свой первый день во дворце, – и чуть не наступила на меня. Я звонко гавкнул и поспешил убраться с дороги.
Мы с Уиллоу отступили в тихое местечко под изогнутой гигантской лестницей, откуда могли по-прежнему следить за всеми перемещениями, но без риска для жизни и лап. Я проводил глазами двух лакеев, которые перевозили гору чемоданов. За ними с пустыми руками шла элегантно одетая пара.
– А что особенного в рождественском обеде? – спросил я. – Кэнди вроде говорила, что королева уезжает на Рождество к какой-то Сандре?
– В Сандрингем, – поправила Уиллоу. – И да. Уезжает во дворец вместе с нами и несколькими близкими родственниками. Обед – что-то вроде предрождественской церемонии для всей королевской семьи, после которой Она покидает дворец.
Конечно. Разве Кэнди не говорила, что семейный обед обычно проводится здесь? Наверное, он и будет завтра.
– По-моему, его всегда проводят раньше, – продолжила Уиллоу. – Вероятно, сейчас его отложили из-за Ее поездки.
Королева…
– Так Она вернется во дворец к этому обеду? От этой мысли у меня свело живот.
– О да, определенно, – Уиллоу многозначительно посмотрела на меня. – Она никогда его не пропускала. А только Она вернется…
– Помню.
По возвращении королевы определится моя судьба. Останусь ли я королевской собакой, или меня выпроводят отсюда? Если так, то куда? На улицу? В приют для собак?
Страшно даже представить, что будет.
Потому я решил и не представлять. Хотя бы пока не прижмет.
– А нам дадут вкусные объедки после этого обеда? – спросил я.
Уиллоу закатила глаза.
– Ты знаешь правила. Никаких объедков со стола.
Я вздохнул. Конечно, знаю. Но ведь сейчас Рождество! Эми всегда давала мне лакомые кусочки на праздник. Немного индейки, фарша, подливки – не такой, как у королевы, но очень даже вкусной. Я знал, что во дворце все иначе, но должны же быть исключения!
Кроме того, хотя Уиллоу и настаивала на том, что подбирать объедки запрещается, Кэнди уже проговорилась мне, что королева иногда дает им печенье за вечерним чаем. Я не мог не надеяться, что попробую его, прежде чем покину дворец…
– А кто приедет завтра? – спросил я, позволяя Уиллоу переключиться на ее любимую тему – перечисление Очень Важных Персон из королевской семьи, которых я никогда не встречал и с которыми никогда не сравнюсь по важности. Я перестал слушать уже через несколько имен. Они вообще-то не много для меня значили.
Раз Уиллоу отвлеклась, я мог лучше приглядеться к суматохе вокруг. Смотрел, как горничные и лакеи носятся мимо, занимаясь подготовкой к грандиозному, должно быть, обеду с кучей гостей. Дома на праздник обычно собирались только четверо Уокеров, бабушка, Соки и я. Здесь же планировалось принять, наверное, сотню гостей!
– Конечно, их в этом году не пригласят, – строго сказала Уиллоу. – После последнего раза – ни за что.
Я понятия не имел, о чем она. Но у меня был куда более важный повод для беспокойства: я увидел, как на другой стороне зала по своим делам бежит Сара. Глаза у нее покраснели, и даже нос стал розовым. Как у Клэр, когда она плакала из-за гадостей, которые о ней говорили вредные девчонки из школы. (Эми никогда не разрешала их кусать, как бы мне ни хотелось, но запретить лаять и рычать на них не могла.)
– Извини, – сказал я Уиллоу, оборвав ее на полуслове. – Мне нужно кое-что сделать.
Я прошел за Сарой несколько комнат – и, кажется, миновал сотню пар ног, – прежде чем смог ее догнать.
– Ох! Генри! – она удивленно посмотрела вниз, когда я потерся о ее ноги. – Прости, что не успела погулять с тобой утром. Столько разных дел и…
– Сара! – крикнул кто-то. Услышав свое имя, она замолчала и обернулась. – Ты что, тратишь время на разговоры с собакой? А лучше день выбрать не могла?
– Конечно, не трачу, – соврала Сара. – Увидимся позже, Генри, – шепнула она и умчалась прочь.
Я вздохнул и снова прижался к стене, чтобы не путаться под ногами.
