Это последовательное и весьма пессимистичное мировоззрение встречается во всем творчестве Мура восьмидесятых. Мир – хрупкое место, на грани экономического, социального и биологического коллапса. «Человек с улицы» добровольно закрывает глаза на политику, но это и не важно, ведь апокалипсис неминуем и остается только вопрос, как именно общество рухнет под весом неразрешимых социальных проблем. Один ответ – правого крыла; Северного огня из «V значит вендетта», Никсона и его клики в «Хранителях», логики вьетнамской войны: чтобы спасти деревню, надо ее разбомбить. Левые либералы, несмотря на благие намерения, приносят больше вреда, чем пользы. В «V значит вендетта» кампания за ядерное разоружение добивается своего, Великобритания отказывается от боеголовок в одностороннем порядке – и тут же начинается ядерная война. В «Хранителях» «либерал» Озимандия губит миллионы. «V значит вендетта», «Хранители» и «Марвелмен» кончаются обрушением старого строя. В конце все, к чему мы стремились, оказывается бессмысленным, и ветер уносит это прочь.
Таков ли взгляд Мура на наш мир (или, вернее, взгляд во время написания «Хранителей»)? Вот как он все видел в 1988 году:
Явно надвигается большая зима. Всякая злая научная фантастика и пророчества хиппи-параноиков о том, куда катится страна… оказывается, они были правы! Однажды у меня за дверью появился один из этих полицейских в духе «Темных Всадников Мордора», с визором и плащом, и конь его тоже с визором. Конь оттеснял пару подростков к двери гаража. Просто футбольные фанаты по дороге на матч. Мы выбежали, чтобы все сфотографировать, и тут подъезжает фургон со вращающимися видеокамерами на крыше. В газете полиция заявила: «Мы с нетерпением ждем матча, чтобы опробовать наши новые методы по управлению толпой». По одному взгляду было понятно, что это оборудование рассчитано не на каких-то футбольных фанатов. Никто не вкладывает столько денег, чтобы люди не портили игру между Нортгемптоном и Сандерлендом! И конечно, через две недели полиция явилась снова – на митинг по Статье 28. Арестовали девушек за то, что они целовались и пришли с плакатами, – якобы это было наступательное оружие
.
Восьмидесятые ознаменовались разгромными победами Консервативной партии Маргарет Тэтчер на всеобщих выборах, причем на платформе экономической политики, основанной на закрытии или приватизации огромных сегментов промышленности, лишении местных управ власти и централизации силы в Вестминстере, разгоне профсоюзов, продаже муниципального жилья и противоречии на каждом шагу «вседозволенным шестидесятым». Мура ужасала каждая черта британского политического ландшафта без исключения, хотя – при всей его эрудиции и вольнодумстве – он не торопился говорить, что тут можно сделать: «Прошу, поймите, что я еще не настолько сторчался или влюбился в собственный интеллект, чтобы предполагать, будто мы найдем решение или даже что-нибудь отдаленно напоминающее решение. Я хочу только ставить важные, на мой взгляд, вопросы в как можно более интересном свете»
.
До недавнего времени взгляды Мура оставались прежними, но слегка смягчились: «Меня иногда удивляет апокалиптическая мрачность комиксов за последние 15 лет, напоминает о моем плохом настроении как раз 15 лет назад. Тогда были 1980-е, страной правила безумная правая Боудикка, а я был в плохом настроении – в политическом отношении, социальном и во многих других. Вот это и отражалось в моем творчестве… Не скажу, что теперь я пишу сплошь про пушистых кроликов и легкомысленный оптимизм, но все-таки у меня более положительный уклон, чем в восьмидесятые. На дворе другой век»
. Когда он рассказывает о мире, то как будто вторит Озимандии из «Хранителей»: «Мы банда изобретательная, так что в отчаянных обстоятельствах, как сейчас, вопрос сводится к сути – выберемся мы или нет… Нависшая смерть чудесно прочищает мозги, так что, возможно, некоторые из проблем сами приведут нас к решениям. На это я надеюсь». И хотя он по-прежнему не видит общего решения для цивилизации, он все же видит какую-то решимость в человеческих масштабах:
Для нас всех жизнь – вопрос смирения со вселенной, и мне кажется, что в своем самом положительном смысле апокалипсис – это момент откровения, когда мы осознаем, что все наши попытки разобраться во вселенной безнадежно далеки от истины, но в руинах теорий вдруг видим проблеск – наступает, как это называют алкоголики, «момент просветления» о том, что действительно важно… Ко всем рано или поздно приходят свои откровения
.
Так можно ли считать «Хранителей» комедией? Что ж, шутки в них мрачные, жестокие и даже извращенные, но их все-таки много. У комедий бывают хеппи-энды, у «Хранителей»… возможно. Мир все-таки не разрушен, и разрушение уже не кажется таким неизбежным. Драйберг и Лори, самые «обычные» персонажи в истории, забыли об эмоциональном багаже прошлого и начинают думать о совместном будущем. Но можно ли считать «Хранителей» задорными и жизнеутверждающими? Нет, в основном нет, но не написаны они и монотонным стилем, бесконечно тоскливым и унылым. Да, это комикс «от автора «V значит вендетта» и «Убийственной шутки», но чтобы целиком понять «Хранителей», важно для начала понять, что это в то же самое время комикс «от автора «ДиАр и Квинч» и «Марша Порочных уток».
VII. Хранители II
«Я мессия комиксов 1990-х, и, восстав от скромных корней на террасах и пережив мытарства среди миллионов, живущих на пособие по безработице, я стал успешным бизнесменом с хорошей репутацией, и я верю, что в Британии времен миссис Тэтчер это и считается успехом».
Алан Мур,
«Монстры, маньяки и Мур» (Monsters, Maniacs and Moore)
После того как осела пыль от «Хранителей», в 1987 году настал, возможно, переломный момент творческой жизни Алана Мура, когда и он, и комикс-индустрия пытались понять, что же будет дальше.
Работа Мура и Гиббонса над «Хранителями» подошла к концу в мае 1987 года
, через три года после задумки проекта. Они знали, что серия достигла огромного критического и коммерческого успеха, когда еще даже не приступили к последним номерам. Хотя в итоге завершение книги проходило несколько сумбурно – Мур присылал Гиббонсу отдельные страницы на такси по мере завершения
, – они выбились из графика на пару месяцев, так что в магазинах последний выпуск ушел на повторный запрос (то есть изначальные заказы магазинов комиксов просрочились, и тем пришлось заказывать номер повторно). «Хранители» № 12 – последний номер – опубликован 11 июля 1987 года. В декабре серию соберут в «графический роман», и она быстро станет бестселлером.
Теперь в Британии журналы о стиле жизни и воскресные приложения публиковали статьи, предвещающие приход комиксов для взрослых. Одним из первых об этом заговорил Нил Гейман в выпуске газеты Today 27 июля 1986 года
, и его статья служит шаблоном почти для всех последовавших мейнстримных публикаций. Она сообщала читателям, что комиксы уже не просто для детей; что супергерой – квинтэссенция американского творчества – теперь выходит из-под пера и кисти британских талантов, которые глядят на общество США извне; что комиксы вроде «Хранителей» включают в себя политический комментарий. Отмечалось, что Алан Мур – из новой породы британских создателей комиксов, работу которого можно найти в журнале 2000AD, а также упоминался «Темный рыцарь» Фрэнка Миллера и магазин комиксов Forbidden Planet в центре Лондона. Материал подлиннее от Дона Уотсона в Observer в ноябре 1986 года – «Шазам! Герой сломался» – следовал почти той же схеме, отмечая: «Устрашающий облик Алана Мура (выше шести футов, волосы до плеч и борода) скрывает мягкий характер и неугомонный разум. Несмотря на то что тайтл, который сделал ему имя, ежемесячная «Болотная Тварь», рассказывает о загнивающем буйстве природы американского Юга, сам он по-прежнему проживает в родном Нортгемптоне»
.
