В сентябре 1987 года Мур посетил UKCAC в Лондоне. За два года до этого первый United Kingdom Comic Art Convention – Конвент искусства комиксов Соединенного Королевства – посетило около 500 человек; теперь он привлек где-то в десять раз больше. Конвент провели через несколько недель после публикации последнего номера «Хранителей», и Мур оказался в разгаре чего-то сродни битломании: «Меня почти на весь конвент прижали к стенке в коридоре. За два дня я опоздал на одну панель – больше я нигде не выступал, – а все остальное время прятался в комнате для гостей, потому что не мог шагу ступить за дверь»
. Легенда комикс-индустрии гласит, что, когда на UKCAC Мур пошел в туалет, он вдруг обнаружил, что за ним выстроилась длинная очередь желающих получить автограф. Он говорит об этой байке: «Нет, но это очаровательно. В туалет за мной пошел всего один человек и попросил: «Можно автограф?» Это явно не целая очередь, так что история – милый апокриф»
. Мур нашел массовое почитание пугающим и безличным; он уже сталкивался с ним в Сан-Диего и до сих пор видел кошмары, где его хватают чьи-то руки. UKCAC станет последним конвентом, который он посетит за двадцать лет.
В октябре 1987 года Мур нанес свой третий и последний визит в США, в этот раз в компании Дебби Делано, и записал впечатления в виде одностраничного стрипа для журнала Heartbreak Hotel. Он провел какое-то время в Нью-Йорке, хотя и не посещал офис DC, а на Пенн-стейшн к нему подошли и спросили, не он ли Алан Мур. Главной целью визита было побывать в Институте Христик в Вашингтоне – работающей на государство юридической фирме, которая хотела разоблачить события и личностей, связанных с «секретной командой» ЦРУ, ответственной за убийства и другую незаконную тайную деятельность, в том числе дело «Иран-контрас». Институт предложил Муру написать комикс с пересказом истории секретной команды, и его опубликовали в начале 1989 года под названием «На чистую воду».
В 1988 году Мур говорил о вызовах мейнстримной комикс-индустрии: «Если бы вы попросили меня описать свою аудиторию пять лет назад, я бы начал с того, что им от тринадцати до восемнадцати. Теперь им от тринадцати до тридцати пяти или сорока. Она очень расширилась. Чтобы сохранить эту аудиторию, нужно знать об их интересах, а они не такие же, как у преданных поклонников. Действительно, эта новая аудитория время от времени не будет против нового подхода к супергерою, но жить на такой диете не станет»
.
Тут же, словно в хорошей шутке, в марте 1988 года был опубликован его давно готовившийся проект о Джокере – один из первых проектов, которые Мур обсуждал с DC. «Убийственная шутка» воплощала все, от чего Мур только что отошел. Возможно, это квинтэссенция «мрачного» комикса восьмидесятых – пример даже лучше, чем «Хранители» и «Возвращение Темного рыцаря», потому что передает насилие и пессимизм этих книг, но не добавляет буквально никакой сатиры, полемики или деконструкции. Это глянцевый корпоративный продукт с шокирующими изображениями, где жизнерадостную бывшую Бэтгерл покалечили и подвергли сексуальному насилию
. Мы видим, как ее отца комиссара Гордона раздели, унизили и вынудили смотреть на фотографии страдающей дочери. Убили беременную женщину. Это морально пустой комикс с нарративом, не выдерживающим никакой критики с точки зрения логики или эмоций. «Убийственная шутка» – не какое-то бульварное чтиво, которое вдруг прыгнуло выше головы и достигло китчевой грандиозности, и это не история с оголенными нервами, которая пытается обратиться к чему-то первобытному и животному в нас. Нигилизм здесь просчитанный, аккуратно срежиссированный.
И красивый.
В 1988 году большинство комиксов все еще печатались на сероватой и тонкой газетной бумаге, где цвета блекли и сливались, а каждые три-четыре страницы попадалась реклама. «Убийственная шутка» напечатана на совершенно белой бумаге, с резкими цветами, четкими контурами, без рекламы. Она была почти платоновским идеалом комикса. Каждая страница великолепна благодаря рисунку Брайана Болланда: сцена, где Бэтмен допрашивает пленника с применением насилия, где людей бьют, расстреливают и окунают в кислоту, сцены с проститутками, канализационными люками и мусором, все и каждые безумные и мертвые глаза. Все так соблазнительно, а кульминационная сцена драки – подлинный катарсис. Каждая панель запоминается и породила подражания – но при этом они стыкуются между собой и рассказывают историю. Это эпизод телесериала «Бэтмен» с Адамом Уэстом, если бы его поставил Дэвид Линч
, – все настолько неправильное и завораживающе неприятное, насколько только можно представить. Даже в то время Мур говорил о своем недовольстве работой, заявив перед самым выходом: «Кажется, люди сами себя накрутили до такого состояния, что поверили, будто это следующие «Хранители», и они будут по понятным причинам разочарованы»
.
«Убийственная шутка» стала потрясающим успехом. Заказанная в огромных количествах, она продалась и тут же была допечатана, и к концу 1990-го уже вышла на пятый тираж. Хотя не все разделяли восторг – рецензия Кефна Ридаута в Speakeasy называла комикс «непоправимым разочарованием, это Алан Мур в своей самой самовлюбленной и грубой форме»
, – большинство фанатов ее проглотили. Комикс оказал невероятное влияние на следующие проекты «Бэтмена», включая киноверсию Тима Бертона 1989 года, которая переняла ретросеттинг сороковых. «Шутка» до сих пор продается из месяца в месяц, со скачками всякий раз, когда выпускают новый фильм о Бэтмене.
DC всегда публиковали несупергеройские книги, обычно в других приключенческих жанрах – вестерны, военные комиксы, хоррор или научная фантастика. В конце восьмидесятых компания поняла, что нашла умную и взрослую аудиторию, так что с новыми усилиями пробовала необычные форматы и темы. Но аудитория не клевала. Хотя «мрачные и жесткие» супергеройские истории вроде «Убийственной шутки» и «Бэтмен: Год первый» не выходили из печати целое поколение и перевыпускались во все более роскошных изданиях, импринт Piranha Press, который с 1987-го под 1994 год издавал эклектичные авторские графические романы – такие как «Мудрец Эпикур», «Григорий» и «Челюсть Элвиса»
[27], – оказался забыт. Его преемник, Paradox Press, выпускал книги вроде «Проклятого пути» и «Оправданной жестокости»
[28], позднее экранизированные, но до того читающая комиксы аудитория их игнорировала. Как отмечает один комментатор: «Хранители» создавались как последнее слово в жанре комиксных супергероев, но по иронии судьбы они вдохнули в жанр новую жизнь, утвердив его основой циничного комиксного супергероя и спровоцировав череду по большей части слабых подражателей, продолжающуюся до сих пор»
. Читателей комиксов больше интересовало, как существующих супергероев перерабатывают «в стиле «Хранителей», а не то, что могли предложить Piranha или Paradox. DC работают в бизнесе по продаже комиксов, так что им пришлось подчиниться рынку.
Мур уже совершенно разочаровался в индустрии – по крайней мере в DC и Marvel, главных игроках. Но мейнстримные книгоиздатели при виде статей в журналах, что взрослые комиксы – новый хит, а Алан Мур возглавляет это движение, вдруг очень заинтересовались «графическими романами», и с ним на связь вышли Penguin и Gollancz. Редактор Фейт Брукер из Gollancz заказала ему роман в прозе под рабочими названиями «Память огня» и «Погребенные огни», который в итоге вышел как «Глас огня» (1996). И обе компании в 1991 году начали публиковать его комиксы: короткий стрип «Машина для поклонов» (The Bowing Machine) появился в антологии RAW от Penguin, а импринт Gollancz «VG Graphics» опубликовал его графический роман «Маленькое убийство». Первоначальный план Мура был прост: «Я со своей стороны вполне могу поработать с книжными компаниями и считаться настоящим писателем, так что моя амбиция – писать для книжных издательств графические романы, которые попадут в книжные магазины, но при этом сохранять за собой права на свои творения, а компания будет иметь право только на одну публикацию материала. Это разумно и цивилизованно. В общем, вот моя стратегия: комиксы для книжных компаний, а не комиксы для компаний комиксов»
. Знакомство с миром книгоиздателей подтвердило чутье Мура насчет комикс-индустрии.
