Он вгляделся в темноту пещеры и заметил мерцание фонарика Фейиза. Надо бы выяснить, чего он хочет, но Хакан был намного ближе – примерно в двадцати метрах от них он исследовал западную часть пещеры. Адам решил сначала дойти до него. Мериам выдула воздух сквозь полусомкнутые губы и схватилась за живот.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего серьезного.
Освещая неровный путь фонариками, они осторожно пошли к Хакану. Ощутив под ногами податливое сухое древнее дерево, Адам вновь испытал странное чувство, похожее на пробуждение, которое охватило его, когда он впервые увидел рухнувшие балки и кости животных. Лучей трех фонарей оказалось достаточно, чтобы вдохнуть призрачную жизнь в чернильную темноту. Не дойдя до Хакана метров шесть, Мериам вдруг встала. Адам прошел на несколько шагов дальше, прежде чем понял, почему она остановилась.
Хакан шарил лучом фонарика по стене пещеры, внимательно ее разглядывая. Бревна у стены были похожи на длинные изогнутые кости – как если бы они находились во чреве огромного кита, от которого остался один скелет. «Иона», четыре тысячи лет спустя. Все видимые швы были тщательно промазаны смолой для защиты от воды.
– Я не археолог, но… – заговорил Хакан.
– Как и мы, – перебил его Адам. – Наверное, было ошибкой не получить правильного образования, да?
Забыв на секунду о принципах, Хакан обернулся и посмотрел прямо на Мериам.
– Это даже не пещера. Вся эта полость и есть Ковчег, скрытый много лет.
Адам не нашел что ответить.
– Поразительно! – проговорила Мериам с улыбкой. Затем ткнула Адама кулаком в плечо. – Чего застыл, дорогой? Включай уже чертову камеру!
Адам выругался и тут же рассмеялся. Уставший и охваченный благоговейным трепетом, он совсем забыл о камере. В его изумленной голове крутились мысли о тех днях и неделях (да что там неделях – месяцах!), которые теперь им предстоит провести здесь. Наконец он вынул камеру и принялся снимать, начав с освещенного фонариками участка на стене.
– Просто невероятно, – проговорил он.
Уловив краем глаза движение справа, Адам быстро повернул камеру туда, и в луче ее светильника оказалось лицо Фейиза – озабоченное и бледное. Вид у проводника был какой-то нездоровый.
– Думаете, это самое интересное? – спросил Фейиз прямо в камеру, прикрывая глаза от света. – Идемте, кое-что покажу.
Мериам стала выспрашивать, все ли с ним в порядке, но Фейиз молча повернулся и пошел вперед. Луч его фонарика освещал путь по длинному проходу вдоль рядов больших загонов. Адам снимал все на камеру, следуя за Мериам и Фейизом, сзади шел Хакан. Ветер, завывавший у входа, этой части пещеры не достигал. «В смысле, этой части Ковчега», – напомнил себе Адам. Температура снаружи горы быстро падала, но в глубине Ковчега воздух был плотным, застоявшимся и странно теплым. Живот Адама противно урчал, его слегка подташнивало, но он не опускал камеру на всем протяжении пути по наклонному проходу до самой дальней части Ковчега, которая когда-то была задней стеной.
– Глядите, – сказала Мериам и указала на мумифицированный труп, прислоненный к вертикальной балке. Зубы трупа были обнажены, но мало походили на улыбку. Губы отсутствовали, вместо глаз на лице – пыльные ямы. Плоть на костях давно иссохла и стала похожа на папирус.
– Ноема, – прошептал Адам.
Жена Ноя. Имя само всплыло в памяти и слетело с губ. Наверное, того, кто построил этот корабль, никогда не звали Ноем, а его жену никогда не звали Ноемой, но какое это теперь имеет значение?
– Быть того не может, – пробормотала Мериам, завороженно озираясь. – Ни один потоп не поднимется на такую высоту. Но даже если и поднимался… не мог же Ковчег так хорошо сохраниться?
– Сейчас ты стоишь внутри его, – напомнил Адам.
Аргументы Мериам были разумны, и с ними сложно было спорить. Но все же они находились здесь, и это не сон. Корабль не являлся доказательством библейской истории в том виде, в каком она была записана, но он доказывал, что Потоп действительно произошел, и был Ной – как бы его ни звали. Поскольку настоящие имена не известны, то почему бы не звать его Ноем? А мумифицированное тело пусть будет Ноемой.
– А это еще что такое? – раздался голос Мериам.
Адам отвел камеру от трупа, нашел в видоискатель Мериам и, проследив за ее взглядом, перевел объектив на освещенный фонарем участок пола, на котором валялись какие-то блестящие черные камни.
– Вулканические? – спросил он.
Хакан вошел в кадр. Затем нахмурился, опустился на колени и подобрал один из камней.
– Арарат – это, конечно, вулкан, но… никаких извержений здесь не было уже лет двести.
Мериам шарила по полу лучом фонарика.
– Камушки лежат здесь дольше, чем двести лет.
– Это не вулканическая порода, – сказал Фейиз откуда-то из тени.
Мериам подняла фонарик и посветила в его сторону. Адам пошел туда с камерой и увидел, что фонарик Фейиза лежит на полу, и его свет направлен на кучу пыльных черных камней, а сам он стоит рядом. Тройной свет – от фонарей Мериам, Хакана и светильника камеры – одновременно упал на него, и на стене заплясали жутковатые тени. Молодой бородатый проводник будто вытянулся до двухметрового роста – словно превратился из человека в собственный портрет, возникший в воздухе перед ним.
– Это окаменевшая смола, – договорил Фейиз.
На полу перед ним лежал огромный предмет, сделанный из той же окаменевшей черной смолы, который Адам поначалу принял за обелиск. Но, возможно, это был некий алтарь. Увидев, что Фейиз отламывает от него кусок, Адам подошел поближе и взял крупный план.
– Что это? – спросил Хакан. – Какой-то ящик?
Адам проскользнул за спиной Фейиза. Теперь, когда весь «обелиск» был освещен, он увидел, что задняя его сторона отколота, а под смолой скрывался совсем другой предмет – большой прямоугольный ящик из темного тяжелого дерева. Крышка его была запечатана той же смолой, но когда Фейиз провел пальцами вдоль шва, Адам, приблизив зум камеры, увидел, что герметичность крышки нарушена. Выломанные из шва куски смолы валялись рядом на полу.
Адам приблизил еще, и камера зафиксировала странные отметины, выцарапанные на черной поверхности – как на внешнем кожухе, так и на шве уплотнения.
– Какой-то саркофаг, – сказала Мериам.
– Египетский? – спросил Адам.
Она посмотрела на него с досадой.
– Откуда мне знать?
– Саркофаги делали египтяне.
– Мы уже поняли, что среди нас нет археологов, – сказала Мериам. – Я просто предположила, что это может быть гроб.
– Гробница, – тихо поправил Хакан.
– Значит, не египетский? – не унимался Адам.
Его захлестывала радость открытия. Теперь все для них изменится. Будущее начнется с этого момента!
