Но Мериам перестала улыбаться. Она резко побледнела, все лицо ее покрылось по́том. Затем сквозь бледность проступила странная желтизна.
Стоявший у могилы Фейиз вдруг скорчился, пробормотал что-то на родном языке и рухнул вбок, неподвижно застыв. Хакан выкрикнул его имя, оттолкнул Мериам в сторону и метнулся к племяннику. Адам попытался ее подхватить, но не успел. Мериам упала на колени, и ее опять вырвало. Мгновение спустя она обхватила голову обеими руками и дико заорала, что череп ее раскалывается.
Камера продолжала снимать.
За пределами Ковчега усилился холодный ветер. Облако наползло на луну, и вершина Арарата погрузилась в непроглядную тьму.
Три недели спустя
5
Бен Уокер застегнул куртку на молнию, поднял воротник и всю дорогу просидел, уткнувшись в него носом, сохраняя тепло внутри. Военный вертолет накренился влево, закладывая вираж в непосредственной близости к горе. Сотни метров серой хмари отделяли вертолет от земли, но Уокера беспокоила не столько высота, сколько ветер. Гражданским воздушным судам летать здесь было запрещено, поэтому подняться на Арарат без восхождения можно было только вместе с турецкими военными.
По вертолету ударил восходящий поток воздуха, и сразу после этого он взвыл винтами, угодив в воздушную яму. Уокеру показалось, что они начали падать, но движение вниз остановилось. Несмотря на то что воздух на такой высоте был сильно разрежен, винты стучали так громко, словно били о что-то твердое. Стиснув зубы, Уокер посмотрел в иллюминатор. Отсюда уже хорошо было видно темнеющий шрам на склоне горы. Сын Чарли – девятилетний сорванец – постоянно говорит, что очень сильно хочет прокатиться на вертолете. Уокер подумывал взять его с собой как-нибудь, но, конечно, не в настолько опасных условиях.
«Не будь идиотом, – посетила его мысль. – Аманда никогда этого не разрешит».
Бывшая жена Аманда… Мать Чарли.
Чем дольше они жили вместе, тем чаще Уокер отсутствовал дома, а ситуации, в которые он попадал, становились все более опасными и пугающими. Новые шрамы расстраивали Аманду, но не так сильно, как нежелание говорить о том, где он их приобрел. Она говорила, что такая секретность может означать только то, что он не доверяет ей. И хотя он отрицал это, в глубине души Уокер понимал, что она права. У Аманды была красивая улыбка и беззаботный смех. В моменты неподдельной радости глаза ее начинали сиять. Она старалась видеть в людях только хорошее, и именно это делало ее самым неподходящим человеком для того, чтобы делиться с ней тайнами. Они бы ее просто съели изнутри. Даже простое знание о том, какие ужасы существуют в мире, с чем регулярно приходится сталкиваться Уокеру, могло больно ударить по ее психике. Он не готов был брать на себя такую ответственность.
Но для Чарли невозможно было пожелать лучшей матери. Она вырастит его так, что сын будет смотреть на мир открыто и с оптимизмом. Поэтому, когда Аманда сказала Уокеру, что его угрюмая замкнутость отравляет их брак, тот неожиданно для нее согласился. Он навсегда запомнил ее ошеломленный взгляд, когда она вдруг поняла, что он не собирается ради нее меняться. То прозрение оказалось для нее довольно болезненным. Вдали от Уокера она сумела взять себя в руки и стала строить жизнь одна, окружив себя новыми друзьями. В последний раз, когда он виделся с Чарли, сын сказал ему, что Аманда начала встречаться с художником по имени Джордж и что он рисует теперь для него мультики про призраков, волшебников и разных забавных животных. Чарли рассказывал о нем с большой теплотой, и Уокеру больно было это слышать, но в то же время он понимал, что общение с Джорджем делает сына счастливее.
Кто-то ткнул его локтем в бок. Он взглянул налево и только сейчас понял, что с ним уже некоторое время говорила Ким Сон. Но из-за поднятого воротника и грохота вертолета он ничего не расслышал.
– Простите, что? – переспросил он, наклонившись к ней.
– Я сказала, что если даже такая погода кажется им безопасной, то я очень рада, что вы не убедили их лететь во время снегопада.
– Я тоже, – улыбнулся он.
Уокер пока не решил, что делать с этой мисс Ким. Корейская женщина стала самым странным и, возможно, нежелательным дополнением к их группе. Мериам Карга и Адам Холцер якобы пообещали турецкому правительству качественное описание археологических раскопок в документальном фильме и книге, над которой работали, а также определенный процент от прибыли. Уокер не сомневался, что помимо этого парочка авантюристов наверняка имеет договоренности, касающиеся туризма и освещения в СМИ. К тому же они с готовностью соглашались на любые правила, выдвигаемые турецкой стороной.
Когда Карга и Холцер собрали первую команду, в ней оказались люди самых разных национальностей и профессий. Турки настояли только на том, чтобы включить туда пару мелких правительственных чиновников. Но в тот момент, когда США попросили разрешения прислать представителя Национального научного фонда
[5] в лице Уокера, турецкое правительство вдруг озаботилось независимым наблюдателем и обратилось с этой целью в ООН. Ким Сон и стала этим наблюдателем. Поначалу выбор Ким показался странным: эксперт по глобальной политике, обученный ведению международных переговоров, был не совсем тем, что нужно для такой работы. Но, встретившись и пообщавшись с Ким в Стамбуле, Уокер увидел в ней весьма умного и глубокого профессионала. И, что главное, она была искренне заинтригована тем, что на самом деле нашли искатели приключений на Арарате.
Но ему в принципе не нравилось, что к нему приставили няньку – вне зависимости от того, насколько хорошо он сможет с ней поладить.
Уокер обернулся назад, натянув ремень безопасности до предела. Отец Корнелиус Хьюз сидел бледный как снег, но кивнул, демонстрируя, что у него все в порядке. Лицо пожилого священника, сплошь покрытое морщинами, излучало мудрость, свойственную, казалось, совсем другой эпохе. Он являлся экспертом в области древних цивилизаций и исчезнувших языков. Уокер был приятно удивлен, когда узнал, что отец Корнелиус, несмотря на академическое образование священника, способен вполне вольно трактовать библейскую историю Потопа.
Не очень большая команда, но если бы Уокер попытался включить в нее сотрудника службы охраны, то это могло привести к неприятной догадке о том, что Национальный научный фонд – это не более чем многолетняя вывеска, которой пользуется Министерство обороны США в тех случаях, когда важно скрыть участие DARPA
[6]. Даже священник не подозревал, на кого он работает, и уж точно в это не следовало посвящать мисс Ким. ООН не одобряла, когда DARPA вынюхивало что-то без их разрешения. Узнав об этом сейчас, они немедленно информируют турецкое правительство, и то сразу аннулирует аккредитацию Уокера.
