Мистер Авчи снова принялся возмущаться, но Мериам бросила в его сторону испепеляющий взгляд.
– Я услышала твои возражения, Авчи. Потом доложишь своему правительству, если сможешь спуститься с горы живым.
Воздух в проходе стал душным, затхлым и странно теплым. Мериам говорила себе, что это тепло от людских тел – тем более теперь, когда к ним присоединились Фейиз и Хакан. По крайней мере, она пыталась заставить себя в это поверить. По словам Полли, снаружи все еще свирепствовала буря. Она пошла проверить, чем занимаются остальные сотрудники, и обнаружила, что большинство из них сгрудились на втором уровне, вблизи медицинского блока, и только совсем немногие находились внизу. До утра оставалось всего несколько часов, но температура снаружи продолжала падать. На первом этаже на полиэтиленовых стенах уже начал нарастать лед.
Но только не здесь, где среди сгоревших останков демона все еще тлели угли. Ким находилась рядом с отцом Корнелиусом. Пожилой священник стоял на коленях на подушечке, которую принесли специально для него. Перед ним на бревенчатом полу лежал на спине Адам со связанными впереди руками. Второй пластиковой стяжкой были прихвачены лодыжки. С того момента, как его притащили сюда, с лица Адама не сходила дурацкая молчаливая ухмылочка. На лбу сверкали капли пота. Пожелтевшая до цвета старого пергамента кожа маслянисто блестела.
Она посмотрела на него, и в горле ее вырос комок. Она не знала, выйдет ли этот комок в виде крика или потока рвоты, поэтому постаралась его подавить.
– Он еврей, – тихо напомнил Фейиз, подойдя к ней.
– А я мусульманка, – ответила она, почувствовав ложь своих слов.
Возможно, Адам был более иудеем, чем она мусульманкой, но они оба никогда не отличались религиозностью. Они оба были искателями, пытающимися найти истину. При этом она всегда надеялась, что истина поможет раскрыть мистические тайны мира, но Адам хотел прямо противоположного. И вот прямо здесь и сейчас она получает то, о чем мечтала, но самым ужасным способом, который только можно себе представить.
«Здесь очень тепло», – снова подумала она.
Ветер, казалось, не хотел проникать сюда, оставляя холод снаружи. Тепло от тел. Но она знала, что это не так.
Отец Корнелиус занимался отчиткой уже около часа. Молитва за молитвой. Помогать себе он разрешил только Ким Сон, поскольку среди присутствующих лишь она являлась настоящей верующей католичкой. Хакан и Уокер возвышались над Адамом, готовые вмешаться в любой момент, если тот начнет бесноваться. Полли и Уин присматривали за проходами, которые вели в переднюю часть пещеры, чтобы не позволить прервать обряд никому. Мистер Авчи и Фейиз наблюдали за Мериам. Словом, для проведения сеанса экзорцизма подобралась очень странная компания. Даже само слово «экзорцизм» звучало абсурдно, когда Мериам прокручивала его у себя в голове. Естественно, и остальные члены группы не могли не чувствовать его нелепость.
Как тепло. Она бросила взгляд на маленькие искорки, которые до сих пор мерцали в пепле, оставшемся от демона. Ветер рассеял дым, прежде чем перестал проникать внутрь загона. Почти исчез даже запах гари, сменившись чем-то другим – таким, что поначалу она не смогла опознать. Но потом поняла, и это ее поразило. Запах напомнил ей сильный аромат насыщенного черного чая – в тот момент, когда впервые открываешь коробку, наполненную сушеными листьями. Запах сухой, старый, земляной.
– Здесь странно пахнет, – сказала Каллиопа из-за камеры, словно прочитав ее мысли.
Мериам нахмурилась. Каллиопа плачет? Она перевела взгляд с девушки на Адама, потом обратно и только сейчас заметила, как Каллиопа смотрит на него. Странно, что раньше Мериам не обращала на это внимания.
«Ах ты, сучка», – подумала она, но сразу откинула эту мысль прочь, заставив себя сосредоточиться на Адаме. Ревность подождет. Долгие годы Мериам считала, что только она достойна быть в центре внимания, и Адам поддерживал в ней эту иллюзию. Они были партнерами и соавторами, но при этом он всегда оставался по ту сторону камеры. Неужели желание стать «звездой» ослепило ее настолько, что она перестала видеть очевидные вещи?
«Стоп! – сказала она себе. – Думать об этом сейчас бессмысленно. Разберешься в ваших отношениях, когда Адам освободится».
Отчитка тем временем продолжалась.
– Ты уверена, что именно этого хочешь? – тихо спросил Фейиз.
Мериам не хотела даже смотреть на него.
– Я ничего из этого не хотела. Помолчи.
Отец Корнелиус опустил пальцы в кружку, полную освященной им же воды, и брызнул ею в лицо Адама. Адам резко вдохнул, широко улыбнулся и, щелкнув шеей, повернул лицо к Мериам.
– Я должен сказать тебе, – произнес он.
Голос, которым он говорил, был не его. Он был как бы его… достаточно похожим на его, и большинство людей даже не заметило бы разницу. Но он был надтреснут и звучал насмешливо, что Адаму было несвойственно.
– …поспеши на наш зов о помощи, – продолжал молиться отец Корнелиус. Произнося последнюю фразу, он повысил голос, словно отвечая Адаму, – спаси от погибели и лап полуденного дьявола этого человека, созданного по образу твоему и подобию. Всели ужас, о Господи, в зверя, опустошающего твои виноградники. Наполни рабов своих мужеством, дабы могли они сразиться против нечестивого дракона…
Он продолжал брызгать святой водой на лицо и тело Адама. Наконец глупая ухмылка дрогнула, словно он почувствовал боль. Раздув ноздри, Адам усмехнулся священнику. Когда Ким пробормотала что-то похожее на «аминь», будто поставив точку в очередной молитве священника, Адам мягко рассмеялся.
«Это все нереально, – говорила Мериам себе. – Это какая-то игра, которую Адам решил разыграть перед камерой».
У Мериам заболело в груди. Правая рука ее дернулась вверх, прикрывая рот. Ей показалось, будто кто-то вогнал в нее зазубренный крюк и потащил внутренности наружу. В этот момент она готова была молиться любым богам, готова была отдать все, лишь бы это оказалось шуткой или мистификацией, затеянной Адамом без ее ведома.
Глаза ее горели от невыплаканных слез. Каллиопа уже рыдала, но Мериам не могла выдавить ни слезинки.
– Пусть всесильная рука твоя изгонит его из твоего раба по имени Адам, – продолжал отец Корнелиус.
Мериам заставила себя глубоко дышать, впуская в легкие неестественное тепло, аромат чая и преследующий ее запах гари. За спиной священника обугленные рога демона еще блестели в отраженном свете.
Лежавшего на полу Адама сильно затрясло. Ухмылка его дернулась, голова стукнулась о древние бревна. Мимо головы Мериам с жужжанием пролетела муха – ничего особенного, просто насекомое – и села на щеку Адама. Стоявший рядом Фейиз с чувством выругался на курманджи.
– Кто-нибудь может объяснить мне, откуда, черт подери, здесь муха? – тихо спросил Уокер.
Впервые она расслышала страх в голосе этого сильного, упрямого и – что там говорить! – впечатляющего человека. Это был неподдельный страх, а не просто трепет. И это напугало ее еще больше. В самом деле, откуда здесь взялась муха – на вершине горы в разгар снежной бури?
