Подведу некоторые итоги сказанному. Итак, какие же объективные факторы сказались в начальном периоде репрессий против польских политэмигрантов в 1933 г.? Во-первых, процесс формирования польской Коммунистической партии был достаточно сложным. В 1919–1920 гг. в нее по разным причинам влились представители других политических организаций, включая не только членов ППС и бывших легионеров Пилсудского, но даже и членов Польской организации войсковой. Во-вторых, в период работы в подполье многие из партийцев, в том числе и отдельные руководители подполья, арестовывались польской политической полицией и контрразведкой. Эти органы применяли всевозможные методы, вплоть до пыток, для привлечения арестованных к секретному сотрудничеству, и процесс инфильтрации провокаторов в коммунистические организации принял достаточно серьезный характер. В-третьих, на фоне фракционной борьбы внутри КПП вопрос о борьбе с провокацией стоял очень остро. Дело дошло до создания специальных комиссий как при ЦК КПП, так и при польской секции Коминтерна. Эти комиссии работали в контакте с польским отделением КРО ОГПУ и даже возглавлялись откомандированными из этого подразделения сотрудниками. Трудности борьбы с провокацией усиливала не прекращавшаяся со второй половины 1920-х гг. фракционная борьба и, возможно, даже в большей степени, личностные склоки — как среди нелегальных работников в Польше, так и польских политэмигрантов в СССР. Все это оставалось актуальным и в 1937–1938 гг.
Немалое влияние на разворачивание репрессий, в том числе и в рамках «Польской операции» по приказу № 485, сыграли допускавшиеся на протяжении многих лет серьезные просчеты в подборе кадров в органы госбезопасности в целом и на польское направление разведки и контрразведки в частности. Понятно, что кадровые решения основывались на интернационалистских подходах при формировании политической, военной, промышленной, чекистской и иных элит в СССР. Порой партийный билет являлся одним из основных критериев при назначении на ту или иную должность. Никакого исключения для органов госбезопасности не предусматривалось. Я уже не говорю о том, что с началом советско-польской войны в органы ВЧК были мобилизованы десятки поляков, вступивших в РКП(б) совсем недавно, не прошедших закалку в условиях царского режима, не страдавших в тюрьмах, на каторге и в ссылках за установление советской власти. Позднее в органах ГПУ-ОГПУ появилась довольно большая группа политэмигрантов, а также бывших агентов советской разведки, разоблаченных спецслужбами противника, но сумевших перебраться в нашу страну. К сожалению, никто в руководстве ВЧК-НКВД не задумался об организации подготовки оперативного состава со знанием польского и других иностранных языков. Ни одна спецслужба других государств не имела в своем кадровом составе такого количества эмигрантов и вообще уроженцев других государств, как советская. Это был некий феномен, если хотите — «родовая травма» отечественных разведки и контрразведки. Ведь отношения между государствами изменялись на протяжении 1920-х и 1930-х гг. В отличие от Германии, к примеру, Польша почти весь этот период оставалась для СССР потенциальным противником № 1 со всеми вытекающими из этого последствиями. Указанные и некоторые другие факторы нельзя не учитывать при рассмотрении вопроса об имевших место репрессиях по польской линии, в том числе и в отношении сотрудников органов госбезопасности и военной разведки.
Приложения
ЛИСТОВКА
Польской организации войсковой с обращением к Петросовету и населению Петрограда
1 апреля с. г. в Петрограде арестован католический архиепископ Иоанн Цепляк, старец не вмешивающийся ни в какую политику и всецело занятый делами Католической Церкви. Арест этот доказывает, что Советская Власть снова выступает с репрессиями против верующих католиков, а в особенности против католиков-поляков. Репрессии эти глубоко оскорбляют чувства верующих, тем более, что не были вызваны никакой деятельностью против Русского Правительства.
Являясь здесь представителями Польского Правительства, мы решительным образом протестуем против этого насилия над главой католического духовенства в России и требуем немедленного его освобождения.
Мы более чем уверены, что наше Правительство сумеет должным образом оценить этот факт и даст достойный ответ.
Петроград, 1 апреля 1920 г.
Комендант Польской военной организации (подпись).
Архив УФСБ по СПб. и Ленинградской обл.
АУД П-40936. Т. 1. Л. 517–518.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
начальника оперативного управления Особого отдела ВЧК А.Х. Артузова заместителю председателя ОО ВЧК В.Р. Менжинскому от марта 1920 года
Менжинскому для доклада тов. Троцкому.
20-го марта с.г. Управлением Особ. Отд. ВЧК была произведена операция по проверке документов и отчетности польских полулегальных буржуазных организаций, как «СОЮЗ ПОЛЬСКИХ ИНЖЕНЕРОВ», польское общество «ЛЮТНЯ» и др.
В связи с состоянием войны с Польшей такое обследование представлялось необходимым, тем более, что из некоторых ранее существовавших дел о польских гражданах, а также других источников, были установлены: регулярные сношения с Польшей вышеуказанных организаций, через курьеров налаженные почтовые сношения, прием заявлений о желании вступить в польское подданство, содействие к переходу границы лицам даже и не польского происхождения и проч.
Операция, судя по предварительному беглому обследованию документов и лиц, устанавливает следующее:
1) Среди арестованных лиц имеются заведомые польские шпионы, как, например, перелетевший польскую границу летчик, бежавший из концентрационного лагеря, о котором есть указание от нашей контрразведки в Польше, далее офицер — бывший делопроизводитель польской разведки, который, будучи задержан с документами, уже признался, затем несколько взятых нами в плен польских легионеров.
2) Во главе польских организаций стояли лица, снабженные полномочиями от бывшего Польского Представительства в Москве, производившие на этом основании крупные финансовые операции, заключающиеся в переводе денег в Польшу посредством особых полотняных чеков на Государственный банк в Варшаве и других городах.
3) Под видом помощи польским заложникам продолжала свою работу организация «ПОМОЩЬ ЖЕРТВАМ ВОЙНЫ», имеющая свои отделения даже в отдельных учебных заведениях. Организация эта обслуживала не только поляков, но иностранцев и русских материальной помощью и связью с заграницей (сообщения о положении в концлагере быв. секретаря Посольства в России, Сербской Миссии в Варшаве).
4) Прием заявлений о желании перейти в польское подданство от граждан РСФСР.
5) Организация нелегального перехода через границу отдельных лиц и групп.
6) Организация правильных почтовых сношений как с Польшей, так и внутри Советской Республики, помимо государственной.
7) Публичные доклады приезжающих из Польши лиц в польском клубе «ЛЮТНЯ».
8) Причастность лиц, занимающих руководящие места в военной и гражданской промышленности, транспорте и армии к активной работе в указанных польских организациях (Владимирский порох. завод, пороховые склады прифронтовой полосы Западного фронта, жел. дор. подъездные пути, топливные организации и др.).
