Несомненно, резидентур экспозитуры № 2, действовавших в разных странах, было больше, но конкретные данные об их деятельности отсутствуют.
Бюджет
«Прометейская» работа финансировалась из специального фонда «N». На счет фонда «N» стекались дотации 2-го отдела ГШ, МИД и МВД Польши. Месячный бюджет, отпущенный на эту работу в 1936 г., составлял 7 091 228 злотых. В эту сумму не входили расходы на сотрудников экспозитуры № 2, которые этой работой руководили, а также на офицеров-контрактников, что составляло важный участок «прометейской» работы; сюда же не относились и затраты на выплату большей части стипендий, которые покрывались за счет фондов Министерства народного образования и религиозных вероисповеданий.
К сожалению, не сохранилось точных данных о бюджете, выделявшемся на финансирование «прометейской» работы в другие годы, однако известно, что, например, в 1930 г. фонды, выделенные на эти цели, были урезаны
[885].
* * *
Подводя итог сказанному о «прометеизме», еще раз отметим ту исключительно важную роль, которую сыграли польские спецслужбы (и прежде всего экспозитура № 2 реферата «Восток» 2-го отдела ГШ) в создании, общем руководстве и разработке планов подрывной антисоветской и антироссийской организации «Прометей». Ни по своему кадровому составу (в количественном и национальном отношении), ни по размаху шпионско-диверсионной деятельности против СССР эта организация не имела каких-либо аналогов в 1920-1930-е гг. Даже когда у польской разведки возникали объективные финансовые и материальные трудности и ей приходилось обращаться за помощью к зарубежным правительствам и коллегам по «тайному антисоветскому фронту», она старалась не упустить из своих рук бразды правления «Прометеем» и многочисленные нити его агентурных сетей.
Не в последнюю очередь именно поэтому в самом СССР, против которого велась вся эта работа, к польской «двуйке» относились с обостренным вниманием. Руководители ВЧК-ОГПУ-НКВД постоянно ориентировали личный состав советских органов госбезопасности на необходимость противодействия едва ли не первостепенной угрозе, исходившей от польской военщины, польских подпольных диверсионно-террористических организаций типа ПОВ, в течение длительного времени действовавших на территории СССР, и польской разведагентуры
[886]. При этом чекисты хорошо знали, что все эти инструменты антисоветской политики Польши активно опираются в своей работе на, как говорили тогда, «националистический кадр», формируемый главным образом из многочисленных политэмигрантов и перебежчиков
[887]. Само наличие данного «кадра» (читай — «прометейской» агентуры) в целом ряде государственных, военных, а также партийных и общественных структур страны рассматривалось в Кремле и на Лубянке как опасный вызов цементирующей основе советского строя — пролетарскому интернационализму
[888]. Не исключено, что опасения такого рода повлияли на принятие Сталиным в середине 1930-х гг. тезиса о «постоянном усилении борьбы с внутренними врагами по мере продвижения по пути строительства социализма», что привело к полосе жестоких репрессий в 1937–1938 гг.
Что касается судьбы «Прометея» и «прометеизма» после начала Второй мировой войны и временного территориального расчленения Польши, то имеются серьезные основания полагать, что часть «прометейской» агентуры вместе со своими кураторами — офицерами 2-го отдела ГШ Польши стала работать на английскую разведку
[889], а другая, весьма значительная часть, перешла (вместе с архивами польской разведки) в непосредственное подчинение к Абверу и СД, где широко использовалась в различных разведывательно-диверсионных школах, подразделениях типа «Бранденбург-800», «Ягдфербанд-Ост» и таких организациях, как «Винета» и «Цеппелин»
[890]. Вообще «особый вклад» самого основоположника новой Речи Посполитой, ее разведки и «Прометея» в борьбу с большевизмом и Россией был настолько высоко оценен Гитлером, что тот после оккупации Польши войсками вермахта, несмотря на причисление поляков к расово второсортным народам, приказал поставить в Кракове почетный военный караул у гробницы Юзефа Пилсудского в Невельском замке
[891].
Аннотированный указатель имен
Абаев (Абай) Исмаил (Измаил) Кайтукович (1886 — позднее 1934). Балкарец. Образование высшее. В 1917–1919 гг., до установления советской власти, работал в местных национальных органах управления на Северном Кавказе. С 1920 г. негласно сотрудничал с Особым отделом 10-й армии. Затем штатный секретный уполномоченный по закордонной работе ОО Терской облЧК. С июня 1920 г. являлся работником Иностранного отделения ОО ВЧК, в апреле 1921 г. откомандирован в распоряжение ПП ВЧК по Туркестану, где работал секретным уполномоченным в Контрразведывательном отделе. В начале 1922 г. вызван в КРО ГПУ в Москву и участвовал в целом ряде оперативных разработок контрреволюционных и националистических организаций, а также и агентуры английской разведки.
