Экспозитура № 1 преуспела в деле создания белорусских эмигрантских националистических организаций. К примеру, при посредничестве своих агентов из числа эмигрантов (В. Прокулевича, П. Жавриды и Тарашкевича) ей удалось сформировать «Белорусский повстанческий комитет освобождения Родины». Предполагалось, что это будет вспомогательный орган по проведению диверсий и террористических актов на советской территории. К разочарованию руководителей экспозитуры, оказалось, что в низах повстанческого комитета были сильны антипольские настроения и даже развивалась антипольская деятельность. Поэтому от такой структуры пришлось отказаться и произвести аресты некоторых лиц якобы за незаконное хранение оружия. Однако это не означало, что отдельные ячейки Комитета и конкретных эмигрантов не использовали в дальнейшем для разведывательной и иной подрывной работы.
Кроме белорусских эмигрантов, Виленская экспозитура плотно работала и с русскими, особенно савинковскими группами. В начале 1920-х гг. основной здесь была резидентура «Вильк», другое ее название — «Агентство Вильк». По моим подсчетам, основанным на списке агентуры экспозитуры № 1, общее число сотрудников резидентуры «Вильк» составляло 254 человека
[463]. Это были в основном бывшие офицеры, придерживавшиеся эсеровских взглядов. Руководил резидентурой некий Анатолий Орлянинов (Орлянников-Балавенский). В задачу резидентуры «Вильк» входила глубокая разведка на территории СССР с опорой на бывших офицеров и генералов царской армии, продолжавших службу уже в РККА. Ориентировочно резидентура просуществовала до 1923 г., затем была расформирована. Конкретных ее агентов взяла на связь непосредственно Виленская экспозитура
[464]. С помощью этой резидентуры полякам удалось приобрести источников информации в телеграфной роте 1-го стрелкового корпуса Красной армии в Петрограде, в губернском военкомате в Пскове, в канцелярии одного из военных штабов в Смоленске
[465].
Более точных данных об этом разведывательном «агентстве» в архиве не сохранилось. Но я уверен, что многое можно узнать из личных дел агентов советской разведки и контрразведки Н.Н. Крошко («Кента» — «А/3») и Н.С. Ирманова, М.Н. Зекунова («Михайловского») и Л.Н. Шешеня («Искры»), о которых уже достаточно много написано историками. Ведь они начинали свою деятельность в эмиграции именно в качестве сотрудников резидентуры «Вильк».
Помимо агентства «Вильк», экспозитура № 1 создала на советской территории связанные непосредственно с ней разведывательные резидентуры. Так, например, судя по архивным материалам польской разведки, в 1922 г. в Москве приступила к работе резидентура «Мосбюро» во главе с бывшим офицером Леоном Шуркиным, имевшим агента в Смоленске — бывшего сотрудника штаба Западного фронта Сергея Штилля, и несколько курьеров
[466]. В Смоленске функционировали резидентуры «Веро» и «Примус». Результаты анализа информации о «Мосбюро», почерпнутой из трофейных польских материалов, и сопоставление ее с документами из архива ФСБ России позволяют утверждать, что эта резидентура являлась мифом, поскольку практически полностью состояла из агентов советских органов госбезопасности. А «резидентом» ее был бывший офицер-кавалерист, а затем командир Красной армии Л.Н. Струков, плененный в бою в 1920 г., завербованный польской разведкой и направленный в Москву для ведения шпионской работы. Он добровольно явился в ГПУ и ответил согласием на предложение чекистов действовать против польских спецслужб. Эта операция советских контрразведчиков явилась, по сути, прологом известной теперь оперативной разработки «Синдикат-2» («С-2»), итогом которой была поимка Б. Савинкова.
Помимо резидентур на нашей территории, экспозитура № 1 имела в своем распоряжении на 1924 г. около 30 агентов-маршрутников. С их помощью собирались разного рода сведения военного и экономического характера. Но глубоко проникнуть на интересующие разведку объекты они не имели возможности.
Оперативные офицеры, в начале 1950-х гг. изучавшие трофейные материалы польских спецслужб по заданию МГБ СССР, сделали следующий вывод о работе экспозитуры № 1: «Из имеющихся документов видно, что разведывательная сеть непрерывно сокращалась, агентура была деморализована и во многих случаях перевербована советской разведкой. Деятельность разведывательных резидентур на территории СССР была очень непродолжительной. Если какая-либо резидентура и существовала в течение 2-х лет, то в конце концов первая экспозитура приходила к выводу, что эта резидентура работала с ведома советской разведки. Отсюда вытекала большая недоверчивость ко всей агентуре»
[467].
В связи с созданием в Польше в ноябре 1924 г. Корпуса пограничной охраны (КОП) и организацией его разведывательных подразделений (в 1925 г.) в работе экспозитуры произошли существенные изменения. Постепенно были ликвидированы информационные посты в Глубоком и Молодечно, а вместо них учреждались аналогичные структуры КОП. С ними предстояло наладить взаимодействие. На практике это давалось непросто, и передача разведывательных сетей и даже части личного состава экспозитуры заняла определенное время. Однако уже в 1929 г. разведка КОП располагала 9 резидентурами на участке ответственности экспозитуры. Но представительство 2-го отдела ПГШ не упустило инициативу из своих рук, тем более, что начальник разведки КОП по оперативной линии стал подчиняться руководителю экспозитуры
[468]. Объектом разведки на советском направлении для всех разведорганов, находившихся в Вильно, стал исключительно Белорусский ВО. Такая организация польской разведки в Вильно сохранилась до 1939 г.
Наиболее активной экспозитура № 1 была в 1920-х гг., когда ее возглавлял майор Стефан Майер, а основным офицером по разведке в СССР был капитан Владимир Секунда. Правда, именно в этот период через экспозитуру в Вильно шли многие нити чекистской операции «Трест», о которой речь пойдет ниже. После расконспирации дела «Трест» капитана Секунду сняли с занимаемой должности. Кроме того, в 1925–1926 гг. поляки потеряли две резидентуры в Смоленске — «Веро» и «Примус», — которые уже долгое время полностью находились под контролем ГПУ БССР, а затем все агенты были арестованы.
Для полноты картины организационной структуры польской разведки, которая была нацелена на нашу страну, нельзя не сказать об экспозитуре № 5. Она дислоцировалась во Львове и функционировала с 1921 г. Наиболее полные данные о ней изложены Главным управлением информации Министерства национальной обороны Польши в справке от 1954 г. Ее подготовку и перевод на русский язык инициировало 2-е Главное (контрразведывательное) управление МГБ СССР, на ее основе проводились необходимые розыскные мероприятия в западных районах Украины, Крыму и на юге России. Это была зона ответственности экспозитуры № 5 до 1939 г., поэтому здесь могли проживать некоторые ее бывшие агенты, прежде всего из числа украинских националистов.
