С середины 1922 г. в Москве уже функционировала легендированная группа, созданная при непосредственном участии помощника Сосновского — Н. Демиденко, состоявшая в основном из числа агентуры последнего. Ее идеологическая платформа во многом соответствовала политическим взглядам руководства «Центра Действия» в Париже. И эта платформа легла в основу разработанного чекистами основополагающего документа, а именно программы «Либеральных демократов» (ЛД) — новой, но созданной тем же 6-м отделением КРО, организации. Ряд важных идей подсказали контрразведчикам сами участники ЛД — в недалеком прошлом члены российских социалистических партий. Таким образом, можно констатировать, что легендированная чекистами организация ЛД (с некоторыми персональными изменениями) есть не что иное, как агентурная группа, фактически объединенная с московской ячейкой ЦД еще в рамках операции «С-1». Как вспоминал Сосновский, во главе указанной группы стоял негласный резидент КРО ГПУ В. Островский. Первоначально в нее вошли 5 секретных сотрудников, в основном из числа бывших офицеров — членов партии социал-революционеров и меньшевиков
[612]. Такой состав (да еще и с учетом чуть позднее вступивших в «подпольную организацию» некоторых «действующих командиров Красной армии»), несомненно, мог привлечь внимание Савинкова и польской разведки. На этом и строился расчет контрразведчиков при принятии решения о начале разработки.
И здесь у некоторых исследователей истории советских органов госбезопасности возникает вопрос. Согласно подробно прописанным функциональным задачам ГПУ-ОГПУ, борьба с эсерами была полностью возложена на Секретный отдел ГПУ. Противодействием польской разведке ведало 3-е отделение КРО. Разработку эсеров, включая и савинковцев, за границей вел Иностранный отдел, который тесно взаимодействовал по этой проблеме с Секретным. Добавлю, что секретчики, наряду с сотрудниками Особого отдела, уже имели опыт операций на основе легендированных групп. Хороший пример тому — агентурная разработка «Главный», в ходе которой был ликвидирован штаб повстанческой армии эсера Антонова, а позднее уничтожен и он сам. Работу по этому делу возглавлял начальник Секретного отдела Т. Самсонов. Он же совместно с начальником Секретно-оперативного управления Менжинским курировал и агентурное дело «Крот».
Вполне возможно, что Самсонов был против разворачивания контрразведчиками мероприятий в рамках агентурной разработки «Синдикат-2» либо намеревался забрать ее в свой отдел. Историкам известно о служебных амбициях Самсонова и его стремлении выдвинуть руководимый им Секретный отдел на ведущее место в системе ГПУ-ОГПУ. Но в этом направлении он встретил противодействие со стороны заместителя председателя ОГПУ И. Уншлихта, более благосклонно относившегося к особистам и контрразведчикам. Вполне вероятно, что именно в силу невозможности решить вышеуказанные вопросы Самсонов подал рапорт Дзержинскому с просьбой о своем откомандировании из органов госбезопасности. В связи с рассматриваемым делом «С-2» стоит выделить следующее: в рапорте указывалось, в частности, что основные противники в лице эсеров «опрокинуты надолго и всерьез…»
[613] Стоило ли после разгрома антоновщины и открытого судебного процесса над социалистами-революционерами, организованного и проведенного летом 1922 г. по указанию высших партийных инстанций именно Секретным отделом, затрачивать значительные оперативные усилия и финансовые средства на завлечение Савинкова на нашу территорию? И это при отсутствии на начальной стадии разработки такой конкретной сверхзадачи. Поэтому можно предположить, что идея относительно Савинкова навязывалась руководству ОГПУ уже после ухода Самсонова из органов госбезопасности. По крайней мере, первая встреча «представителя ЛД» с Савинковым была запланирована только в июне 1923 г., когда бывший начальник Секретного отдела уже работал в системе железнодорожного транспорта.
Ко времени, предшествовавшему возникновению агентурной разработки «Синдикат-2», относится еще один эпизод из оперативной деятельности ВЧК-ГПУ. О нем ранее не упоминалось в исторической литературе, включая и изданную только для учебных целей в системе органов госбезопасности и имеющую ограничительные грифы. Речь идет о работе чекистов с двумя командирами Красной армии, попавшими в плен к противнику в ходе советско-польской войны, но решившими любым путем возвратиться на Родину, даже за счет ложного согласия работать на польскую разведку.
Находясь в лагере для военнопленных, командир полка 8-й кавалерийской дивизии Червонного казачества 14-й армии И.И. Вавюровский и его помощник Л.Н. Струков пошли на вербовку представителей савинковской организации для дальнейшей службы в армии Булак-Балаховича. Фактически же, получив свободу, они устроились в Информационное (разведывательное) бюро (ИБ) Российского эвакуационного комитета под руководством Савинкова. Зачисление в ИБ практически предопределяло и вербовку в агентурную сеть польской разведки, что и состоялось через короткое время. С разведывательным заданием от поручика 2-го отдела ПГШ Г. Добровольского, имевшего псевдоним «Долива», Струков в декабре 1920 г. был нелегально переправлен на советскую сторону. Он добрался до Минска, явился в военную комендатуру и оттуда был передан в Особый отдел 16-й армии, где был подробно допрошен его начальником Я. Ольским. Предвидя возможное развитие оперативной комбинации для проникновения в польскую разведку и получения сведений из савинковского НСЗРС, Струкова отконвоировали в Смоленск в Особый отдел Западного фронта и далее — в Москву. Здесь его снова тщательно допросили сотрудники, имевшие отношение к польской работе: Витковский, Кияковский, Сосновский и заведующий оперативным отделом ОО ВЧК Артузов.
Учитывая откровенные и подробные показания Струкова, ему предложили стать секретным сотрудником, на что он дал согласие. К выполнению задания в Польше агента тщательно готовили Сосновский и ответственный сотрудник Особого отдела ВЧК Пузицкий. План был разработан следующий: Струкова направляют в Смоленск, устраивают на работу в штаб войск ВЧК Западного фронта, и до апреля 1921 г. он проходит службу там. Выполняя якобы задание поручика Добровольского, собирает, а в реальности получает от начальника ОО ЗФ Медведя, «секретные» документы и сведения и после дополнительного инструктажа в Москве переходит границу. Предполагалось, что Струков не только закрепится в агентурной сети 2-го отдела ПГШ, но и завербует для работы на советскую контрразведку своего бывшего командира — Вавюровского
[614]. Все так и произошло. Через некоторое время Струкова и Вавюровского поляки перебросили через границу для продолжения шпионской работы. Еще в Варшаве их предварительно познакомили с поручиком Я. Пиндел-Эмиссарским, направлявшимся в советскую столицу на работу в военный атташат
[615]. Он должен был руководить этими агентами. Известно, что Струков и Вавюровский с помощью чекистов легализовались в Москве. Более того, еще до прибытия Пиндел-Эмиссарского Вавюровский вновь был направлен в Польшу с материалами дезинформационного характера, передал их польским разведчикам и возвратился в советскую столицу.
