Руководители 6-го отделения КРО ГПУ, ввиду успешного развития операции, включили в агентурную группу в качестве курьера для связи с польской разведкой Р. Машуту. В 1920 г. он был ординарцем у Вавюровского в кавалерийском полку, но пленения ему удалось избежать. С новой порцией «дезы» курьер вскоре выехал в Варшаву. Для создания впечатления о прочности позиций агентов в Москве Машута должен был с помощью 2-го отдела организовать переброску в Москву гражданской жены Струкова — Кропп-Катульской. Как видим, Вавюровский и Струков полностью сосредоточились на работе для польской разведки и от контактов с савинковцами, оставшимися в Польше после высылки основного ядра НСЗР, воздерживались. Возможно, такова была установка советских контрразведчиков, хотя объяснить причину этого трудно. При этом Сосновский не спешил передавать агентурную группу на связь в польское отделение КРО, но и не использовал в рамках операции «Синдикат-2».
К сожалению, в материалах архива ФСБ России не удалось найти ответы на возникающие вопросы. Кое-что, вполне вероятно имеющее отношение к группе Струкова, сохранилось в трофейных документах польской разведки. Выясняется, что у действовавшей в Москве резидентуры «Р-10» 2-го отдела ПГШ имелась на связи некая организация «Ф». О ней в обзорной справке есть интересные сведения. Организация состояла из монархически настроенных бывших офицеров и руководил ею некий «Филипп Филиппов». Ранее он якобы был направлен в Москву Савинковым и, уже работая в советской столице, при помощи резидентуры «Р-10» выезжал в Варшаву для встречи со своим бывшим руководителем. Но начальник 2-го отдела ПГШ по какой-то причине воспротивился этой встрече. Скорее всего, зная многие факты неконспиративной работы сотрудников Савинкова, польские разведчики не хотели подвергать опасности агентурную группу, дававшую много ценной, прежде всего военной, информации
[616]. Польские разведчики поручили «Филиппову» расширять сеть агентов. Можно предположить, что организация «Ф» на самом деле являлась группой агентов КРО ГПУ-ОГПУ во главе со Струковым. За это говорят многие факты, включая и то, что агенты действительно были в прошлом царскими офицерами, чекисты обеспечили им должности в советских центральных военных учреждениях и готовили для передачи полякам дезинформационные сведения, якобы полученные в штабных структурах.
Еще до начала разработки «Синдикат-2» 4-е отделение КРО ГПУ (при начальнике Кияковском) на основе легендированной подпольной организации «Монархическое объединение центра России» (МОЦР) завело масштабное дело «Ярославец»
[617]. В историческую литературу эта оперативная игра вошла под названием «Трест». Польскую линию в данной агентурной разработке я опишу в следующем параграфе, а пока лишь отмечу важное, на мой взгляд, обстоятельство — отрицательное воздействие на ее ход факта вывода Савинкова в СССР и его ареста. Именно тогда возникли первые сомнения эмигрантских группировок относительно «Треста» и других чекистских оперативных игр, разговоры о том, что многие, если не все, подпольные организации внутри СССР являются комбинациями ОГПУ.
А теперь вернусь к делу «Синдикат-2». В начале сентября 1922 г. пограничники в районе пропускного пункта Визна в Белоруссии задержали польского шпиона, агента подчиненной экспозитуре № 1 разведывательного отдела ПГШ в Вильно резидентуры «Вильк» — Л.Н. Шешеня. На допросе в КРО ПП ГПУ по Западному краю он подробно и, как было установлено позднее, правдиво рассказал о себе и выполнявшейся им подрывной работе. Оказалось, что Шешеня воевал в составе армии генерала А. Деникина, был пленен в Новороссийске, «добровольно» согласился участвовать в войне с поляками. Уже будучи на Западном фронте, он попал в один полк со служившим под вымышленной фамилией братом Савинкова Виктором. По взаимному согласию они дезертировали и перешли боевую линию и вскоре поступили в армию Булак-Балаховича. Далее Шешеня устроился на должность адъютанта Б. Савинкова в Варшаве, но после некоего инцидента вынужден был покинуть пост и принять участие в бандитских вылазках на территорию Белоруссии и шпионской работе
[618]. Учитывая важность полученной от арестованного информации, его срочно направили в Москву, где по его данным был арестован местный резидент НСЗРС и одновременно польской разведки М.И. Зекунов, проходивший службу в охране железных дорог.
История Зекунова вкратце такова. Будучи бывшим царским офицером, он был мобилизован в Красную армию и командовал батальоном на Западном фронте. В период советско-польской войны попал в плен, содержался в лагерях, где и был завербован НСЗРС и 2-м отделом ПГШ. В начале 1922 г. через Вильно Зекунов возвратился в Москву, имея задание по созданию подпольных ячеек и сбору военно-политической, а также экономической информации. Никаких реальных действий он, однако, не предпринял, намереваясь вести спокойную жизнь. Учитывая раскаяние и подробные показания о прежней нелегальной работе, Зекунов был завербован под псевдонимом «Михайловский». Шешеня, хоть и находился в тюрьме, но тоже был завербован, и ему присвоили псевдоним «Искра». С этого времени (октябрь — ноябрь 1922 г.), собственно, и начинается агентурная разработка «Синдикат-2».
По плану чекистов, за границу предстояло сообщить, что в Москве нелегально действует организация под названием «Либеральные демократы». Костяк ее якобы составляют бывшие офицеры, состоящие на службе в штабах и учреждениях Красной армии. Организация расширяет сеть своих сторонников, объединяя их на основе намерения свергнуть советскую власть, не исключая и вооруженный путь. Единственное, от чего отказываются «Либеральные демократы», так это от иностранной интервенции в Советскую Россию. Короче говоря, идеологическая платформа организации была очень близка «Национальному Центру» да и взглядам Савинкова.
Для доведения этой информации до Виленского пункта НСЗРС и Варшавского областного комитета требовалось направить за кордон не просто обладавшего необходимыми сведениями человека, но того, кому могли бы там доверять. В монографии «КРО против Савинкова» архивист В. Сафонов указывает, что выбор у чекистов был небольшой — в их распоряжении находились два вновь завербованных агента: «Михайловский» (Зекунов) и «Искра» (Шешеня)
[619]. Из материалов разработки на Савинкова автор знал о наличии группы Струкова, но по какой-то причине не упомянул о ней. С точки зрения оперативной практики, именно на Струкове и Вавюровском должно было быть сосредоточено внимание контрразведчиков. Во-первых, Струков добровольно передал себя в руки советских властей, представленная им информация была перепроверена и оказалась правдивой. Он без колебаний принял на себя обязанности секретного сотрудника, зная, что будет подвергать себя риску при выполнении чекистских заданий. Во-вторых, Струков уже побывал с поручением контрразведчиков в Польше, завербовал Вавюровского и вместе с ним возвратился в Советскую Россию якобы для шпионской работы в пользу поляков. В-третьих, Вавюровский тоже командировался чекистами в Польшу и удачно справился с поставленной задачей. В-четвертых, оба агента лично знали, как Б. Савинкова, так и его брата Виктора — заведующего Информационным бюро. Известны им были и члены Варшавского областного комитета НСЗРС. В-пятых, Вавюровский и Струков уже «активно работали» на польскую разведку, передававшиеся ими дезинформационные материалы оценивались 2-м отделом ПГШ достаточно высоко. Кроме указанного, нельзя было не учитывать и того, что Вавюровский являлся поляком по национальности, а следовательно, мог пользоваться большим доверием разведки противника. С точки зрения надежности секретного сотрудника немаловажным было и то, что он уже в 1919 г. вступил в большевистскую партию, самоотверженно сражался с белыми на Урале да и в период советско-польской войны. В плен был захвачен, а не сдался. Несмотря на все это, ни Вавюровского, ни Струкова не включили в разработку «Синдикат-2».
