Билли дрожащим пальцем указала на стопку.
– Их туда положила не я. – Она вдруг испугалась, что в комнате может быть кто‐то ещё. – Это мои книги, я на днях поставила их на полки вместе с другими. По алфавиту.
Аладдин долго смотрел на книги.
– Что будешь делать? – спросил он осторожно. – Нельзя, чтобы и дальше так продолжалось.
Билли подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени.
– Я только хочу, чтобы всё снова стало хорошо, – тихо-тихо сказала она.
– Значит, мы устроим, чтобы всё стало хорошо, – решительно объявил Аладдин.
– Как?
– Хороший вопрос. Что мы хотим узнать?
Билли стала размышлять:
– Мы хотим узнать, кто стучался в наши окна той ночью. И кто оставил отпечаток на столе, а потом вытащил комикс и написал на нём «Убирайтесь!».
Аладдин уверенно кивнул, словно соглашаясь:
– А ещё что?
Билли посмотрела на полки.
– Твои книги, – сказал Аладдин. – Ясно, что кто‐то бродит по дому, а вы об этом не знаете.
– Вот именно.
Аладдин явно что‐то обдумывал.
– Мы правда считаем, что это делают привидения?
С одной стороны, Билли не верила в привидения и злых духов. С другой… У неё из головы никак не шла лампа, которая раскачивается сама по себе.
– Не знаю, – призналась она. – Может быть.
– Надо попытаться найти людей, которые жили здесь раньше, – решил Аладдин. – Пусть расскажут, почему съехали в такой спешке. Они столько всего бросили! Как будто сбежали, опасаясь за свою жизнь.
Билли передёрнуло.
– Как мы их найдём? – спросила она. – Поговорим с той старушкой ещё раз?
Тёмные глаза Аладдина блеснули.
– У меня идея, – сказал он.
Глава двенадцатая
– Ты куда? – спросила мама, увидев, что Билли стоит в прихожей, с велосипедным шлемом в руках и рюкзаком на спине.
– Ухожу. У меня встреча с Аладдином.
В руках у мамы было кухонное полотенце.
– Билли, нам нужно поговорить о том, что случилось вчера. За ужином. Когда ты встала и ушла.
Накануне вечером мама ничего не сказала, оставила Билли в покое. Девочка опустила глаза.
– Может, потом поговорим?
Мама кивнула и потеребила полотенце.
– Конечно. Я только хочу, чтобы ты знала: Юсеф мне просто друг. Друг. Как для тебя Аладдин. О’кей?
Глубокая печаль пришла из ниоткуда и жёстким комком встала в горле девочки. Мама погладила Билли по щеке.
– Передай Аладдину привет, – сказала она и снова ушла на кухню.
Они встретились в гавани, у лодки Аладдина. У него на этот раз был настоящий велосипед с двумя колёсами.
– Начнём с той старушки из библиотеки, – сказал Аладдин. – Она же живёт на Сникархаксвэген?
Билли не знала, как старуха отнесётся к появлению Аладдина, если они вообще её найдут. Девочка надеялась, что Элла не станет настаивать на разговоре с глазу на глаз.
Элла и правда не стала разводить таинственность. Ребята дважды проехали всю Сникархаксвэген от начала до конца, прежде чем Билли заметила старуху. Та сидела на веранде одного из домиков, её едва можно было увидеть с дороги. Когда Билли и Аладдин въехали на подъездную дорожку, Элла вскочила.
– Наконец‐то! – прокричала она.
Домик Эллы был заставлен стеариновыми свечами: Элла сказала, что жжёт их по вечерам. Почему-то она захотела, чтобы разговор происходил в доме.
– Вдруг кто‐нибудь увидит нас на веранде, – вполголоса сказала она.
Билли была рада, что с ней Аладдин. Ей совсем не улыбалось сидеть с Эллой за закрытыми дверями один на один.
Крошечный домик Эллы состоял из одной-единственной комнаты, где кухонный уголок потеснили диван, кровать и столик. Элла согнала с дивана двух больших кошек и предложила Билли и Аладдину присесть. Сама она устроилась на деревянном стуле по другую сторону журнального столика.
– Давно вы живёте в доме? – спросила она.
Билли и Аладдин переглянулись.
– Там только Билли, – сказал Аладдин. – Я живу в гавани.
– Я отлично знаю, кто ты, – заметила Элла. – Это же твои родители владеют «Турком в башне»?
У Аладдина округлились глаза. Он кивнул. Билли в первый раз увидела, как старуха улыбается. От глаз у неё тянулись лучики тонких морщинок – от смеха. Теперь Элла казалась девочке доброй.
– С начала июля, – сказала Билли.
Сказала – и сама удивилась: неужели прошло уже столько времени? Учёба начнётся через какие‐нибудь пару недель.
– Большая у вас семья? – спросила Элла.
– Только я и мама.
Элла вздохнула и покачала головой.
– Хорошо, что вас всего двое, – заметила она. – Но, с другой стороны, вы прожили в доме слишком долго. Уезжайте оттуда. Чем быстрее, тем лучше!
Старуха повысила голос, и Билли на ум пришли слова библиотекарши. Что у Эллы живая фантазия, что она вечно выдумывает что‐нибудь, чтобы пугать других.
– Почему такая спешка? – спросил Аладдин.
Их прервал стук дождя по крыше. Билли показалось, что где‐то вдали прогремел гром. Хоть бы гроза скорее кончилась – у Билли не было никакого желания сидеть тут долго. Аладдин тоже явно не хотел задерживаться, так что он нетерпеливо продолжил:
– Вы не могли бы рассказать, что такого опасного в этом доме?
Элла откинулась на спинку стула.
– Современная молодёжь, – утомлённо произнесла она. – Вы такие непоседливые, у вас вечно нет времени остановиться и подумать как следует.
Одна из кошек запрыгнула ей на колени, и Элла принялась гладить её. Помолчав немного, старуха взглянула на Билли и сказала:
– Признаюсь сразу: я знаю не всё. Но достаточно, чтобы быть уверенной: с домом, в котором ты живёшь, что‐то неладно.
Тут прогремел такой раскат грома, что Билли с Аладдином подскочили на диване. Элла выглянула в окно.
– В первый раз я попала в твой дом больше пятидесяти лет назад, – заговорила она. – И сразу поняла: с ним что‐то крепко не так.
Глава тринадцатая
Когда‐то давно Элла была приходящей домработницей. Некоторые семьи, в которых она работала, жили в доме Билли.
– Это было в конце пятидесятых, – начала Элла. – Я приходила в тот дом дважды в неделю. Жившие там дети казались мне бледными и испуганными. Поначалу я решила, что они боятся отца – большого шумного мужика, который орал на своих домашних и наверняка поколачивал их.
