Мама выглядела гораздо бодрее. Когда Юсеф и Билли вошли, она ела, сидя в кровати; увидев Билли, она тут же обняла её. Руки у неё снова стали сильными, и Билли сразу поняла, что маме гораздо лучше. Она не была ни утомлённой, ни беспомощной или растерянной, как в последние дни. Когда Билли и Юсеф рассказывали, чем занимались днём, мама смеялась и даже вставила пару слов.
– Врач говорит, что на выходные мне можно домой. – Она погладила Билли по щеке. – Здóрово, да?
– Угу, – отозвалась Билли.
На выходные. До этого им с Аладдином и Симоной надо придумать, как устроить, чтобы Билли с мамой покинули дом. Любым путём.
– Как мне хочется лечь спать в свою постель, – сказала мама. – Вернуться к себе, в наш домик.
Она тепло улыбнулась Билли, и та попыталась выдавить ответную улыбку. Скоро она поговорит с мамой о доме, но не здесь и не сейчас.
По дороге в Охус Билли думала о стеклянных детях.
– Вау! – удивился Аладдин, когда Билли наконец позвонила ему. – Так, значит, у тебя в доме призраки не взрослых, а детей?
– Кажется, да, – сказала Билли.
Но она никак не могла прогнать сомнения. Неужели в доме и правда есть призраки? Ведь они с Аладдином обсуждали эту тему и пришли к выводу, что привидений в доме нет. Но если привидений нет, откуда взялся отпечаток детской ладони на пыльном столе?
Аладдин был с ней согласен. Сейчас они могут объяснить случившееся только тем, что в доме водятся привидения.
– Может, попробуем пообщаться с призраками, если они всё же существуют? – медленно проговорила Билли. – Спросим, чего они хотят, и всё такое.
Аладдин фыркнул:
– Вот и моя мама в такое верит, но я считаю, что это всё глупости. Что значит «пообщаться с призраками»? Если во всех несчастьях виноваты призраки, то какой смысл разговаривать с ними? Они просто злятся – и всё.
С одной стороны, Билли была с ним согласна, но с другой – нет. Может, призраки ответственны за всякое чисто привиденческое: стуки в окно, отпечатки в пыли и прочее. А несчастные случаи – это просто несчастные случаи.
– С кем бы нам ещё поговорить? – спросила она. – Может, стоит найти тех папу и сына, которые выжили после пожара? Они, кажется, первыми переехали в дом, когда приют закрыли.
– И что они расскажут? – с сомнением спросил Аладдин. – Может, они вообще давно умерли.
– Ты что, считать не умеешь? – вяло спросила Билли. – Да, папа умер или в любом случае ужасно старый, но сыну сейчас не больше семидесяти или восьмидесяти.
Семьдесят – это не так уж много. Не много, если человек здоровый и сильный, как, например, её бабушка и дедушка. Билли иногда казалось, что этим двоим может быть сколько угодно лет.
– Ладно, но как нам его найти? – спросил Аладдин. – Мы ведь даже не знаем, как его зовут. Только что его отца звали Манне Лунд.
– Думаю, Юсеф нам поможет.
Билли попросила сделать копии статей, найденных в библиотеке. Манне Лунд. Имя‐то необычное.
– С чего Юсеф будет нам помогать?
– Он работает в полиции. Им часто приходится искать разных людей, – сказала Билли.
Билли свернулась в кровати, прижав к уху телефон. Юсеф что‐то делал на кухне, она слышала, как он открывает и закрывает шкафчики. Папе Билли никогда не нравилось готовить или печь, но Юсеф оказался другим. Он был похож на папу Аладдина – возиться на кухне ему не надоедало. Если бы Юсеф ушёл из полиции, то, наверное, тоже открыл бы ресторан.
И тут Билли вспомнила ещё одного человека, с которым надо бы поговорить. Который наверняка знает немало. И который к тому же должен был много чего объяснить.
– Есть ещё кое‐кто, – сказала она.
– Кто?
– Мартин.
– Какой Мартин? – удивился Аладдин.
– Он показывал нам с мамой дом. И о многом тогда соврал.
Билли отлично помнила, как он выглядел в тот день, когда встретил их с мамой перед домом. Как Мартин шёл по лестнице и показывал всё вокруг. Как избегал отвечать на некоторые вопросы и как противоречил сам себе. На этот раз он так легко не отделается.
– Может, для начала поговорим с ним завтра после школы? – предложил Аладдин. – И поймем, сможет ли Юсеф узнать больше об этом Манне или его сыне.
Звучало вполне разумно. Договорив с Аладдином, Билли позвонила Симоне, а потом спустилась на кухню поговорить с Юсефом. В отличие от мамы, он почти не задавал вопросов, и потому Билли стало стыдно, когда она врала, что найти Манне Лунда ей надо для школы. То же самое она говорила в библиотеке и в музее, и никому, кажется, это не показалось странным. Юсефу тоже.
– Запиши всё, что знаешь, и я завтра поищу, – сказал он.
Оставалось только найти адрес Мартина, который показывал дом, а это было несложно. Когда они переезжали, мама всё записала, и бумажка с его адресом и телефоном была приколота на доске в прихожей.
Пока Юсеф сидел перед телевизором, Билли прошмыгнула в прихожую и сняла бумажку. Она снова подумала, что давно уже не видела и не слышала в доме ничего странного. С тех пор как мама заболела, всё было спокойно, словно тот или те, кто пугал Билли, решили, что маминого менингита вполне достаточно.
Взгляд Билли упал на дверь гостевой комнаты. Закрыта. Именно в гостевой случилось всё самое плохое. Билли не заходила туда уже несколько дней. Она нерешительно подошла к закрытой двери и тронула ручку. Бояться не нужно – сейчас не ночь, Юсеф сидит в соседней комнате… И всё же, когда Билли открывала дверь, рука у неё немного дрожала. Билли осторожно шагнула в комнату. Пахло застоявшимся воздухом.
Она выдохнула, когда включила свет и увидела, что всё здесь как обычно. Даже столик, который ей поначалу так понравился, выглядел просто как столик. Никаких сообщений, никаких отпечатков. Тут Билли посмотрела на окно – и застыла на месте. Заставила себя несколько раз зажмуриться и снова открыть глаза. У неё перехватило дыхание от страха и изумления. Подоконник был не пустым – там появилось кое‐что пугающее.
Кто‐то поставил на окно стеклянных детей.
Глава двадцать шестая
Следующий день выдался ветреным. Билли после школы вывела велосипед на задний двор и покатила к Аладдину. Он дожидался её на тротуаре перед своим домом, с картой в руке.
– Нам недалеко, – объявил он. – Всего несколько минут на велосипеде.
Билли это вполне устраивало. Серое небо предвещало ненастье, дождь мог начаться в любую минуту.
– Ты поговорила с Юсефом? – спросил Аладдин. – Он нашёл Манне Лунда и его сына?
– Не знаю. Хотела выяснить, когда он придёт с работы.
О стеклянных детях на подоконнике Билли решила не говорить Юсефу. Она рассказала о них только Аладдину и Симоне. Слишком велик риск, что ей не поверят. У Билли совесть была нечиста из‐за того, что после школы она поехала на автобусе прямиком в Охус, не навестив сначала маму, как обычно. Но дом был опасен. К тому же Билли намеревалась узнать всё что можно, только бы убедить маму: из дома надо уехать.
